— Вы поранились?
— Какие пустяки, все в порядке.
— Меня зовут Фред Кобб.
Они старомодно представились друг другу. Джейн и старик пожали друг другу руки, при этом отец Кэрол ухитрился не запачкаться кровью, хотя она растеклась по ладони Джейн.
— Вы пришли сюда, чтобы что-нибудь мне продать?
Джейн настороженно оглянулась: не смотрит ли на них кто-нибудь?
— Нет, мистер Кобб, — ответила Джейн. «Интересно, Кэрол дома?» — подумала она. — Я ничего не продаю, я пришла поговорить с Кэрол.
— О чем?
— О моей дочери Эмили.
— У меня нет знакомых с таким именем.
— Ей семь лет. Она очень хорошенькая. У нее длинные каштановые волосы. Наверное, вы видели, как она играет на нашей лужайке. Ваши внуки иногда сидели с ней, когда она была совсем маленькой.
— Как, вы сказали, ее зовут?
— Эмили.
— Нет, не знаю, — снова повторил он, и Джейн стало досадно, что она попусту тратит драгоценное время.
— Так что, вы не знаете, где она сейчас? — Джейн бросила пробный камень.
— Я прекрасно знаю, где она.
— Вы знаете?!
— Она в доме.
— В доме? Эмили?
— Эмили? Да не знаю я никакой Эмили. Дома Кэрол.
Джейн шумно выдохнула воздух.
— Кэрол дома?
— Ну а где же еще ей быть? Вот что вы делаете тут? Вы что-то продаете?
— Мистер Кобб. — Она подошла к нему вплотную, старик попятился. — Скажите мне, в доме есть еще кто-нибудь? Может быть, у Кэрол гости?
— С тех пор как ушел Дэниэл, у Кэрол не бывает гостей. Она никогда не умела заводить новых друзей.
Джейн понимающе кивнула; она согласилась с его словами и своими предположениями насчет Кэрол и старика. Ничего полезного из старого Кобба она не вытянет.
— Я хочу есть, — отрывисто произнес отец Кэрол, — надо сказать Кэрол, чтобы она приготовила мне ленч. — Вдруг он горестно покачал головой с таким видом, словно понял, что слишком на многое понадеялся. — Нет она скажет, что я только что завтракал.
— Я буду счастлива попросить ее за вас, мистер Кобб, — предложила ему Джейн и увидела, как от радостной улыбки его лицо покрылось сетью морщин.
— Вы правда это сделаете? Вы очень добры. Кэрол очень злится, когда я докучаю ей. Иногда она грозится, что сдаст меня в дом для престарелых.
— Я уверена, что она никогда этого не сделает мистер Кобб.
— А я уверен, что сделает. Впрочем, мне все равно. Пусть сдает меня, куда хочет, если ей это так надо. Меня это уже не волнует. — Он махнул рукой. — Что вы, молодые, понимаете в этих переживаниях? Вы думаете, что будете жить вечно и при этом останетесь такими же молодыми. — Он засмеялся. — Хотел бы я посмотреть на вас лет этак через пятьдесят. Вот уж утешился бы. Но, однако, я хочу есть.
— Я попрошу Кэрол что-нибудь вам приготовить.
— Почему бы вам не позволить ему самому это сделать? — Голос Кэрол пронзил душный воздух, как горячий нож масло. У ног Кэрол залаяла собака. — Спокойно, Малыш.
— Проклятая собака. От нее ты тоже избавишься? Интересно, куда ты ее сбагришь? — поддразнил Фред свою дочь.
— В холодильнике остались бутерброды с сыром, если хочешь, папа, съешь их.
— А какой сыр?
— Какой ты больше всего любишь.
— Ну, это пустяки, — подчеркнуто вежливо произнес старик и извинился, что он вынужден вернуться в дом.
Кэрол переключила свое внимание на Джейн.
Та прижалась спиной к шпалерам роз, чувствуя, как шипы колют ее тело сквозь рубашку Майкла. Она представила себе, как ее спина покрывается мелкими уколами, как на их месте растут и раздуваются пузыри крови, которые в конце концов пропитывают рубашку и окрашивают ее в пурпурный цвет.
— Мне необходимо знать, — спокойно сказала она Кэрол, — что именно произошло со мной в тот день, когда я исчезла.
— Почему бы вам не пройти в дом? — предложила Кэрол. — Мы можем поговорить там.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Кэрол, когда они вошли в гостиную.
— Сама толком не пойму, — честно призналась Джейн, осваиваясь в комнате, стены которой были выкрашены белой краской, а пол застелен синим ковром. За разномастной мебелью никто как будто не прятался. Только под старым креслом-качалкой были видны комья пыли. На покрытом пятнами стеклянном кофейном столике стояла большая хрустальная ваза с засохшими ирисами.
— Женщина, которая убиралась в моем доме, меня бросила и рассчиталась, — объяснила Кэрол, заметив взгляд Джейн. — А мне некогда найти ей замену, может, вы сможете кого-то порекомендовать?
Джейн вспомнила о запертой в туалете Пауле. Неужели Кэрол об этом уже знает? Она отрицательно покачала головой.
— Мне так много надо вам сказать, что я даже не знаю, с чего начать.
— Я вообще не уверена, что нам есть о чем говорить.
— Знаю, вы думаете, что у нас с Дэниэлом был роман…
— А вы хотите уверить меня в том, что его не было? Не трудитесь. Дэниэл уже звонил.
— Дэниэл звонил? Когда?
— Совсем недавно. Он сказал, что вы звонили ему и между вами состоялся очень странный разговор. Вы будто спрашивали его, был ли у вас с ним роман. Он просто не в курсе вашего деликатного заболевания, — она говорила саркастическим тоном, — и поэтому с трудом понял самую суть вашего вопроса. Я сказала ему, что так как это большой удар по его самолюбию — узнать, что его ласки оказались так быстро забыты, — то не лучше ли нам предать забвению все неприятные детали этого мелкого происшествия? То есть сделать то, что вам так блестяще удалось.
— Но мы с Дэниэлом никогда не были любовниками.
— Он мне сказал то же самое.
— Почему вы ему не верите?
— Почему это я должна верить в то, что он говорит по этому поводу?
— Но вы почему-то поверили Майклу, — ответила ей Джейн.
— Что?
— Ведь это Майкл сказал вам, что мы с Дэниэлом любовники?
— Какое это имеет значение?
— Это имеет значение, потому что Майкл лжет.
— Зачем Майклу лгать?
— Он лжет всем нам.
— Я еще раз повторяю: зачем ему это надо?
Джейн в отчаянии покачала головой, испытывая неприятное головокружение. Она поглубже уселась в потертое кресло-качалку.
— Чтобы вбить между нами клин. Чтобы посеять между нами рознь. Чтобы я никогда не узнала
