Фольварк — поместье с хозяйственными постройками.

Архалук — короткая мужская одежда: род полукафтана, застегивающегося крючками.

Погодин Михаил Петрович (1800–1875) — историк, литератор и журналист. Будучи профессором русской истории Московского университета, содержал частный пансион, в котором готовил воспитанников для поступления в университет. В погодинский пансион Фет поступил в начале февраля 1838 года, проведя в Верро безвыездно три года (с начала 1835 по конец 1837 года).

Введенский Иринарх Иванович (1813–1855) — педагог, литератор, переводчик, журналист. История взаимоотношений Фета с Введенским подробно рассказана в книге Г. П. Блока «Рождение поэта. Повесть о молодости Фета» (Л., 1924).

Катехизис — книга, излагающая в популярной форме догматы религиозного учения.

Крюков Дмитрий Львович (1809–1845) — профессор римской словесности в Московском университете.

Давыдов Иван Иванович (1794–1863) — профессор русской словесности, декан словесного факультета Московского университета.

Медюков — товарищ Фета по пансиону.

Григорьев Аполлон Александрович (1822–1864) — ближайший друг студенческих лет Фета, впоследствии известный поэт и критик. Григорьеву мы обязаны исключительно ценными свидетельствами о духовном облике молодого Фета, которые мы находим в рассказах «Офелия», «Человек будущего», «Мое знакомство с Виталиным» и «Листки из рукописи скитающегося софиста»; с фетовскими мемуарами небезынтересно сравнить совершенно иного типа воспоминания Григорьева (новейшую публикацию всех этих материалов см. в изд.: Аполлон Григорьев. Воспоминания. Л., 1980).

О характере стихотворений, заполнявших «желтую тетрадку» начинающего поэта, можно судить по следующим словам Фета («Ранние годы моей жизни», стр. 143; эпизод относится ко времени первого приезда Фета в Новоселки на рождественские каникулы — т. е. к концу 1838 года): «В Новоселках я нашел в отцовском флигеле вместо француза Каро классически образованного немца Фритче, выписанного отцом, вероятно, при помощи Крюммера для 12-летнего брата Васи. Этому Фритче я старался буквально переводить свои стихотворения, отличавшиеся в то время, вероятно под влиянием Мочалова, самым отчаянным пессимизмом и трагизмом. Не удивляюсь в настоящее время тому, что добродушный немец советовал мне не читать этих стихов матери, которую воззвания к кинжалу, как к единственному прибежищу, не могли обрадовать».

Переезд Фета в дом Григорьевых состоялся в начале 1839 года; здесь поэт провел все свои студенческие годы — с 1839 по 1844. «Дом Григорьевых был истинного колыбелью моего умственного „я“», — пишет Фет в мемуарах, имея в виду не только свое внутреннее — духовное и творческое — становление, но и то обстоятельство, что григорьевский дом стал местом сбора «мыслящего студенческого кружка». Среди постоянных гостей здесь бывал Я. Полонский, подружившийся и с Фетом и с Григорьевым. Так что можно сказать, что под крышей дома на Малой Полянке набирал силу авангард нового поэтического поколения — и остается только сожалеть, что сам дом (который мог бы быть не только колоритным «музеем сороковых годов», но и своеобразным «домом поэтов») ныне не существует. Изображения дома и его интерьеров см. в изданиях: Аполлон Александрович Григорьев. Материалы для биографии. П/р В. Княжнина. Пг., 1917; А. Григорьев. Воспоминания. М.-Л., 1930; Аполлон Григорьев. Воспоминания. Л., 1980.