Когда от хмелю преступленийТолпа развратная буйна,И рад влачить в грязи злой гений4 Мужей великих имена,Мои сгибаются колениИ голова преклонена,Зову властительные тени8 И их читаю письмена.В тени таинственного храмаУчусь сквозь волны фимиама11 Словам наставников внимать;И, забывая гул народный,Вверяясь думе благородной,14 Могучим вздохом их дышать.
Толпа теснилася. Рука твоя дрожала,Сдвигая складками бегущий с плеч атлас.Я знаю: 'завтра' ты невнятно прошептала;4 Потом ты вспыхнула и скрылася из глаз.А он? С усилием сложил он накрест руки,Стараясь подавить восторг в груди своей,И часа позднего пророческие звуки8 Сметались с топотом помчавшихся коней.Казались без конца тебе часы ночные;Ты не смежила вежд горячих на покой,И сильфы резвые и феи молодые12 Все 'завтра' до зари шептали над тобой.
Встает мой день, как труженик убогойИ светит мне без силы и огня,3 И я бреду с заботой и тревогой.Мы думой врозь, — тебе не до меня.Но вот луна прокралася из саду,6 И гасит ночь в руке дрожащей дняСвоим дыханьем яркую лампаду.Таинственным окружена огнем,9 Сама идешь ты мне принесть отраду.Забыто все, что угнетало днем;И, полные слезами умиленья,12 Мы об руку, блаженные, идем,И тени нет тяжелого сомненья.
Как нежишь ты, серебряная ночь,В душе расцвет немой и тайной силы!О! окрыли и дай мне превозмочь4 Весь этот тлен, бездушный и унылый.Какая ночь! алмазная роса
