Про Маслова распространились после 1921 г. неблагоприятные слухи. Эти слухи (как и всю биографию Маслова) разбирала тогда же специальная комиссия из представителей семи партий. От ВКП входили Сталин, Уншлихт[220], Пятницкий[221]. Сталин был председателем этой комиссии. Комиссия после вызова ряда свидетелей, тщательнейшей проверки всех слухов и т. п. оправдала Маслова и отправила его в Германию как признанного вождя КПГ на самую ответственную руководящую работу. Тельман[222] и его группа были самыми горячими защитниками Маслова. В 1925 году Сталин писал Маслову очень лестные для последнего письма. Травля против Маслова началась лишь тогда, когда он солидаризировался с оппозицией.

Рут Фишер была выбрана на V Конгрессе единогласно в Исполком КИ. Никаких личных обвинений ей не предъявлялось. Преданность ее рабочему движению вне всяких сомнений. Когда она была в Москве, Сталин, Бухарин, Мануильский всеми силами старались завербовать ее на свою сторону против оппозиции.

Действительными «пройдохами» и просто авантюристами являются типы вроде Гейнца Неймана, подслуживавшиеся и к Брандлеру[223] и к Рут Фишер, предававшие и правых и левых, типы, у которых ничего нет за душой, которым в Германии не верит ни один рабочий, но которые в «Правде» выдаются за «представителей» германского пролетариата.

Другая часть письма Политбюро, посвященная опубликованию группой Урбанса документов оппозиции ВКП, является столь же неосновательной и нелепой, хотя и в другом отношении. Группа Урбанса опубликовала часть тех документов по китайскому вопросу, которые раздавались во время последнего УПГ пленума Исполкома в десятках экземпляров на трех языках. Факт этот был уже известен до последнего Объединенного пленума ЦК и ЦКК[224]. Ряд документов, до их появления в виде сборника, был напечатан на страницах еженедельника Урбанса «Знамя коммунизма». Объявление о предстоящем выпуске сборника предшествовало Объединенному пленуму и комментировалось на нем. Таким образом, выход заранее объявленного сборника в свет не прибавляет ни одного нового факта к тому, что было известно Объединенному пленуму. Вопрос о нашем отношении к группе Урбанса играл крупнейшую роль при обсуждении четвертого пункта порядка дня. Пленум поставил нам в отношении группы Урбанса определенный вопрос. Мы на этот вопрос дали определенный ответ в своем заявлении от 8 августа. Что же прибавилось с того времени? Почему и для каких целей вопрос поднимается заново?

На пленуме давалась о группе Урбанса заведомо ложная информация, которую мы не могли тут же на месте проверить и опровергнуть. Мы дожидались выхода в свет стенографического отчета о пленуме, чтобы в той или другой форме доказать членам ЦК и ЦКК и всей вообще партии, что «Правда» дает заведомо ложную информацию о группе Урбанса. Ложные цитаты в письме Политбюро обнаруживают теперь это полностью и целиком. Мы отказались на Объединенном пленуме признать группу Урбанса—Маслова — на основании ложных цитат и ложной информации — контрреволюционной и ренегатской группой. Наоборот, мы считаем, что эта группа включает в свой состав сотни и тысячи прекрасных пролетарских элементов. Симпатии к этой группе внутри КПГ быстро растут, мы об этом заявили на пленуме. Разумеется, поскольку группа Урбанса исключена — к великому вреду для германской компартии и Коминтерна, — мы вынуждены с этим считаться и, подчиняясь дисциплине, вынуждены воздерживаться от организационной связи с нею. Политбюро поступает, однако, в корне неправильно, когда вскоре после пленума, не приводя ни одного нового факта или обстоятельства — ибо фальшивые цитаты не могут быть признаны новым фактом — требуют от нас такого заявления, какого мы не дали и не могли дать на Объединенном пленуме, ибо оно противоречило бы фактам и нашим взглядам. Для каких целей все это делается?

Столь же неправильным является обращенное к нам требование «протестовать против публикации не подлежащих опубликованию» наших статей и речей и «не допускать впредь печатания» их. Факт их опубликования был известен пленуму. Опубликованы именно те документы и только те документы, которые раздавались на пленуме как нами, так и аппаратом Коминтерна. Так, стенограммы наших речей, произносившихся на Коминтерне, не попали в сборник. Уже одно это указывает на те пути, по каким материал мог дойти до группы Урбанса. Сама группа заявила в печати, что она получила эти материалы на французском языке от одного из лиц, бывших на VIII пленуме ИККИ. «Не допускать» публикования наших заявлений, документов и пр. означало бы в данной обстановке отказываться от раздачи этих документов на пленумах ЦК, на пленумах Исполкома Коминтерна и пр. Мы не собираемся отказаться от этого своего неотъемлемого права ни в малейшей степени. Разумеется, глубоко ненормально, что документы, не опубликованные в нашей партийной печати, публикуются группой Урбанса. Но сколько-нибудь серьезное знакомство с этими документами говорит, что ответственность за этот ненормальный факт лежит полностью и целиком на политике Политбюро ЦК. После небывалого банкротства линии Сталина—Бухарина в китайской революции и в Англо-русском комитете все мыслящие, все революционные, все честные элементы нашей партии и Коминтерна ждут и требуют марксистского анализа событий и совершенных ошибок вместо той гнилой трухи, которая преподносится миру в «Правде» и в изданиях Коминтерна, в писаниях Мартынова, Слепкова[225], Гольденберга[226], Пеппера, Д. Петровского[227], Мануильского и др. Односторонняя дискуссия по вопросам, от которых зависит судьба мирового пролетариата и национально- революционного движения идет полным ходом. Меньшевистские тупицы, вроде Мартынова, изрыгают прокисшую мудрость, осужденную опытом трех революций. От оппозиции же требуется абсолютное молчание под тем насквозь лживым предлогом, будто дело идет о великих государственных тайнах. Эта ссылка позорна и недостойна вдвойне: во-первых, при налете на наши учреждения в Китае захвачено много секретных документов, не говоря уже о том, что секреты эти известны нашим «друзьям» Чан Кайши, Фен Юйсяну и Ван Цзинвею, ибо все связи шли через них; во-вторых, потому, что мы, оппозиционеры, ни единым словом, ни единым звуком не затрагивали и не собираемся затрагивать те секреты, которые, как сказано, и без того уже известны всему свету. Во всех наших документах и речах дело идет исключительно о вопросах политической линии. Дело идет о защите большевизма от мартыновшины, дело идет о критике линии Сталина—Бухарина, которую в основных вопросах китайской революции целиком поддерживает Дан. Ложной политикой китайская революция была обречена на поражение. Но нет и не может быть таких средств, которые помешали бы пролетарскому авангарду понять, обсудить и оценить причины поражения, чтобы подготовить себя к победам. ВКП, китайская компартия, Коминтерн в целом должны узнать правду, и они ее узнают. Резюмируем:

Свою характеристику группы Урбанса письмо Политбюро основывает на ложных цитатах.

Требование, обращенное к нам, опирается, с одной стороны, на эти именно ложные цитаты, с другой стороны — на факты и обстоятельства, по которым мы давали ответ перед Объединенным пленумом в своем заявлении от 8 августа[228].

Вместо того, чтобы требовать от нас отмежевания от будто бы «ренегатской» и «контрреволюционной» группы Урбанса, Политбюро должно было бы изменить свою характеристику этой группы, основанную на неосведомленности и подсунутых кем-то фальшивых цитат.

Вместо того, чтобы требовать от нас приостановки распространения наших взглядов на пленумах ЦК, конференциях, расширенных Исполкомах Коминтерна и пр.. Политбюро должно само опубликовать к сведению всей партии и дать возможность опубликовать всем другим партиям наши основные документы по вопросам китайской революции, Англо-русского комитета, внутреннего положения СССР, словом, по всем тем вопросам, по которым группа Сталина потрясает партию и Коминтерн за последние годы непрерывной дискуссией, главными элементами которой является ложная информация, травля и зажимание рта.

Г. Зиновьев, Л. Троцкий

На правах рукописи, только для членов ВКП (болыы.)

(Кризис партии и пути его преодоления)

13 членов ЦК и ЦКК вносят в Политбюро ЦК ВКП(б) нижеследующий проект платформы