type='note'>{121}. Может, поэтому стала рано проявляться у него недетская жестокость в наказаниях за проступки некоторых представителей окружавшей его придворной знати. Так, в тринадцать лет, возмущённый дерзостью князя Шуйского, он велел отдать его на расправу псарям{122}.

Но одновременно по поведению Ивана было заметно, что подрастает умный, явно одарённый человек. Он жадно учился, много читал. Книги богатой дворцовой библиотеки познакомили его со священной, церковной, римской историей, с отечественными летописями. Митрополит Макарий стремился воспитать будущего царя глубоко верующим православным человеком. Он помог Ивану IV рано узнать, что после падения Константинополя Москва считала своим великим предназначением стать оплотом православия, и царь воспримет как аксиому философскую теорию «Москва — Третий Рим», вызревавшую ещё с XV в. и окончательно сформулированную старцем{123} Филофеем в письме к Василию III. Она служила идеологическим обоснованием исторического значения столицы Русского государства, Москвы, как всемирного политического и церковного центра, защитницы православия. Филофей доказывал незаконность претензий латинян на вселенскую власть Рима, так как она перешла к нему от языческих императоров. А гибель Византии объяснял тем, что греки ради своего спасения от турецких завоеваний пытались вступить в унию{124} с католиками, отступив от истинного православия, но обещанной помощи от них так и не получили. Роль Константинополя как оплота православия и центра политической независимости перешла к Москве. Москва стала «Третьим Римом», а четвёртому «не бывать»{125}. Московские цари будут провозглашаться преемниками византийских императоров.

В конце XV в., когда Иван III принял титул великого князя «всея Руси», он дал понять, что конечная цель Москвы — объединение всех русских земель, входивших ранее в состав Киевской Руси. Задачей Ивана IV было укрепление единого государства, усиление власти государя. Во времена Ивана III термин «самодержец» обозначал монарха, не платившего никому дани. При Иване IV он обозначал монарха абсолютного, которому принадлежит вся полнота верховной власти.

Разработал ритуал венчания на царство московский митрополит Макарий, к которому в стране проявлялось огромное уважение. От него принял Иван IV шапку Мономаха и другие регалии{126} царской власти. Теперь великий князь Московский стал называться царём. Утверждалось божественное происхождение царской власти (царь — помазанник{127} Божий). Одновременно всё более усиливался авторитет Церкви.

К Ивану IV рано приходит осознание значения царской власти. Ему не было ещё семнадцати лет, когда он стал царём. Иван IV — первый венценосный{128} самодержец в России. А был он во главе государства пятьдесят лет, из них тридцать семь лет царствовал.

Молодой царь энергично взялся вывести государство из затянувшегося политического кризиса — времени смут, боярско-дворянских распрей, народных бунтов, проявлений остатков феодальной раздробленности страны. После московского восстания и пожара 1547 г. существенно изменился состав его правительства. При царе был создан особый совет, который князь Андрей Курбский в своих записях назвал «Избранная рада», состоявший из представителей крупной боярской знати и лидеров дворянства. Среди них ближайшими помощниками царя были яркий политик Алексей Адашев, священник придворного Благовещенского собора Сильвестр, глава русской церкви митрополит Мака-рий. Они заметно влияли на политику Ивана IV.

Процесс образования централизованного государства не мог быть кратковременным. Он, начинаясь с XIV в., явно обозначился во времена Ивана III, Василия Ш. И даже проявившееся в годы правления матери малолетнего Ивана IV боярское самоуправство с 1538 по 1547 г. всё же не нарушало единства государственной территории Великого княжества Московского. Борьба велась за овладение ключевыми позициями в управлении Русью. То же самое было и в первые годы царствования Ивана Грозного. Но сам процесс развития централизации ставил на очередь дня проблему определения степени участия ведущих социальных сил страны в управлении государством, политической роли Церкви, создания социальной базы монархии.

Политическая элита была настроена на то, чтобы царь делился своими полномочиями с верхними слоями общества. Причём некоторые историки настаивают на мнении, что это касалось лишь боярства. Но есть основания утверждать, что уже и приближённые к царю дворяне, исполнявшие его ответственные поручения, командовавшие армиями и т. д., были также подвержены этим стремлениям. Да и вообще, служилыми людьми становились с течением времени не только дворяне, но и бояре, бывшие удельные князья.

Необходимость реформы понимали многие прогрессивные люди в государстве. Началась разработка нового — царского — Судебника, который был принят Боярской думой и утверждён Стоглавым собором в 1551 г. По новому Судебнику усиливалась роль центральных органов, резко ограничивалась власть на местах. Одновременно назначались строгие наказания правителям и судьям, обвинённым в неправедном суде и взяточничестве.

Именно при Иване IV появилось сословно-представительное учреждение — Земский собор. В нём были делегаты от Церкви, бояр, дворян, горожан. Земские соборы предназначались для решения важнейших государственных вопросов.

Создавались новые местные органы управления — приказы. Так, Адашеву был поручен высший орган контроля — Челобитный приказ. Там принимали жалобы, адресованные царю, и шло расследование но ним. Были отменены «кормления»{129} которые не поддавались контролю сверху. Вместо этого был определён общегосударственный налог — «кормленичий откуп». Шла централизация денежной системы и мер вместимости. Рубль стал состоять из копеек. «Копейкой» называли новгородскую «деньгу», на которой был изображён всадник с копьём. А вместо новгородского «коробья» мерой вместимости для сыпучей продукции, например зерна, стали новые медные эталоны, разосланные по всей стране,

Было упорядочено «местничество»{130}. Наиболее высокое место занимали в этой иерархии потомки русских и литовских великих князей: Рюриковичи и Гедиминовичи. Это было введено ещё XIV-XV вв. При Иване IV больше, чем раньше стали учитываться личные заслуги в государственном и военном деле.

И церковное управление подвергалось централизации. Многие «местночтимые» святые{131} были признаны общерусскими; унифицировались церковные обряды. Для поднятия авторитета церковнослужителей были приняты меры против проявлений безнравственности некоторыми представителями духовенства. Им было запрещено сквернословить, драться, пить крепкие напитки (разрешались только виноградные вина, пиво, мёд). Но судить провинившихся «духовных людей» имели право, как и раньше, лишь епископы, а не государство.

Изменения коснулись и армии. Летописец сообщает, что в 1550 г. «учинил у себя царь выборных стрельцов... три тысячи человек, а велел им жити в Воробьёвой слободе». Это была русская пехота. Гость царя англичанин Джером Горсей (? — ум. не ранее 1626) отмечал в своих воспоминаниях, что стрельцы «очень опрятно одеты в бархатные, разноцветные шёлковые одежды». А защитное снаряжение у них было такое же, как и у всадников поместной конницы.

В 1556 г. появилось специальное «Уложение о службе». Оно законодательно закрепило порядок службы войска и его комплектования. Все годные к службе владельцы поместий должны были выступать в поход «конными, людными и оружными», т. е. со своим вооружением, снаряжением и вооружёнными слугами. А это было довольно дорого. Полные доспехи стоили двенадцать с половиной рублей. А за двенадцать рублей можно было тогда купить половину небольшой деревни. Поместное войско достигало в тот период пятидесяти — семидесяти тысяч человек.