– Вряд ли, – отвечал Пинто, – она вообще не пьет. Наверное, в комнате заперлась.

Жюган покачал головой: ведь наружная дверь не была закрыта даже на задвижку.

– Так неужели?.. – прошептал итальянец.

Все четверо переглянулись. Для очистки совести молодые люди спустились в погреб. Там были только крысы, которые, завидев людей, тут же убежали. На цыпочках, чтобы никого не разбудить, Ив и Рафаэль поднялись на чердак, где жили служанки. Комнатка Матюрины была пуста, постель нетронута. Они вернулись в зал.

– Улетела птичка, – вполголоса тревожно сообщил Жюган. – И тайну нашу унесла.

– Видно, знала, негодяйка, что мы придем и ей не поздоровится, – добавил Пинто.

– Куда она уйдет в такой час?! – в ярости произнес Жандри. – Притаилась где-нибудь.

– Что же делать?

Бандиты совещались довольно долго. Жандри и Кит считали, что им надо поскорее уходить: все равно они в доме ничего не найдут; а хозяйка, когда проснется, увидит их и заподозрит неладное.

– А мы? – спросил Пинто.

– А вы оставайтесь. Если девица до утра вернется, вы и без нас знаете, что надо делать.

– А если не вернется?

– Тогда скажете Подстилке, что ее увели Кокардас с Паспуалем, и тоже уходите – вам здесь оставаться ни к чему. А Матюрину эту мы поищем – и непременно найдем.

Они допили все вино и ушли, не обращая внимания на замешательство своих помощников.

– Она же станет кричать, драться… – вслух размышлял Пинто. – Одолеем ли мы ее вдвоем? А если она вооружена?

– Надо будет сразу на нее наброситься, пока не опомнилась, и проткнуть насквозь шпагой.

– Не мое это дело… Я никогда женщин не убивал. И зачем этакой красотке так рано умирать?

– Да уж, Рафаэль, лучше бы ей до утра не возвращаться – жалко мне ее!

Жандри ошибался, когда полагал, будто его питомцы закоренели в пороке и спокойно решатся на такую низость. У них еще были кое-какие предрассудки. Быть может, Жюган даже жалел, что пуля Матюрины не убила его и что он лишен возможности простить ее перед смертью. Молодые души обыкновенно склонны к добру, даже если привыкли творить зло.

Они почти договорились, когда Подстилка вдруг открыла глаза, увидела с изумлением, что лежит на полу, приподнялась на локте, а затем, вне себя от стыда и гнева, вскочила и ошалело оглядела зал. Кабатчица ничего не соображала. В изумлении воззрилась она на молодых людей, которые притворились, будто уснули за столом. Брезжил рассвет. Кругом пели петухи. Так ничего и не припомнив, хозяйка принялась тормошить спящих. Те встрепенулись и сделали вид, будто сами ничего не понимают.

– Что случилось? – кричала Подстилка. – Который час? Где Кокардас с Паспуалем?

Пинто в ответ только моргал глазами и зевал:

– Черт, да где же они, в самом деле?

– И у меня голова трещит, – потянулся бретонец. – Ох, дьявол, и напились же мы! А все этот чертов пропойца… Эй, мэтр Кокардас, где вы? – Он осоловело оглянулся по сторонам. – Что, неужели наши друзья от нас убежали? Но вы-то, красотка, должны же знать, где мэтр Паспуаль?

Замысел удался. Подстилка очень обрадовалась, что молодые люди не видели, как она валялась под столом. У нее было свое чувство чести – и оно не пострадало. Кабатчицу многажды называли шлюхой и скупердяйкой: первым званием она гордилась, на второе не обижалась. Но горе тому, кто посмел бы вслух обвинить ее в пьянстве! Однако исчезновение двух бретеров продолжало бесить ее. И еще больше разгневалась Подстилка, когда увидела, что куда-то пропала и служанка. Она стукнула кулаком по столу и закричала:

– Где Матюрина?

– Матюрина где? – эхом отозвались два негодяя.

– Не с Кокардасом ли она? – обращались они друг к другу.

– А может, с Паспуалем?

Хозяйка кинулась в каморку служанки. Пусто. Тогда она принялась колотить руками и ногами во все двери, перебудив целый дом; послышались кашель и ругань.

Вдруг Ив де Жюган хлопнул себя по лбу, как пьяница, которого вдруг осенило.

– Матюрина?.. – промычал он, глядя на Подстилку, которая металась, словно тигрица в клетке, и в ярости хлопала себя по ляжкам. – Матюрина? Слушайте-ка…

– Да говори же ты, болван! Видишь, я места себе не нахожу!

– Тише, тише, красавица, не ругайтесь…

Бретонец убедился, что никто не загораживает ему выход, взял за руку товарища, чтобы, окончив речь, сразу бежать, и крикнул:

– Я вспомнил, где Матюрина! Ее увел Паспуаль!

Как он думал, так и случилось. Охваченная ужасным гневом, хозяйка ринулась на него, – но бандиты были уже далеко – пулей не достать. «Клоповник» их больше не интересовал. Они знали, что Матюрины там нет. Главное, чего опасались Пинто и Жюган, это повстречаться где-нибудь со сбежавшей служанкой.