– Что насчет Тони? Тони есть Тони. Они давно дружат. Он чуть было на Клодии не женился, хотя там была только дружба. А почему бы ему по дружбе на Джоанне не жениться?
– Но Джоанна может хотеть чего-то большего, дорогой.
– Дружба – такое же хорошее основание для брачного союза, как и любое иное, – настаивал ее супруг.
Когда Джоанна была уже в седле, она попробовала сосредоточиться на окружающей ее красоте. Поля золотились пшеницей, и она видела, как среди высоких хлебов бродили крестьяне, шелуша колосья, чтобы проверить зерно на спелость.
Доехав до леса, который рос на меже, отделявшей угодья Баррандов от владений Эшфордов, она спешилась и повела свою кобылку под уздцы по узкой тропинке. Хотя осень уже приближалась, солнце еще сильно припекало, и задолго до полудня становилось жарко.
Джоанна медленно шла по тропе, как вдруг перед ней оказалось то самое дерево, которое некогда было местом ее плена и затянувшегося ожидания свободы. Она встала спиной к стволу дуба, закрыла глаза, и ей показалось, что мало что изменилось. А что нового появилось в ее жизни? Ну, лет ей сейчас побольше, и дуб, древний уже тогда, стал еще старше. Правда, теперь никто вроде бы не собирается привязывать ее к этому дубу. Но все равно у нее почему-то такое чувство, что она попала в западню и бьется, не зная, как вырваться на волю. Только на этот раз свободы ее лишили путы любви. Или влюбленности. Неужели она обречена вечно мучиться, тщетно ожидая, когда же Тони явится и выпустит ее на волю. А если бы он уже был женат на другой? Даже и тогда? Что за жалкая участь у нее была бы в таком случае! Она оттолкнулась от дерева, и ей захотелось, чтобы Тони сию минуту оказался здесь, перед нею. О, как бы она его опять испинала! Черт бы его побрал, ну почему он такой слепой? Почему он ее не видит?! И почему она не может разлюбить его?!!
Тони услышал о возвращении Джоанны и, выждав день, явился к ней с визитом. Она была в саду со своей матерью. Женщины собирали в корзины семена лаванды и ноготков. Тони взял корзинку из рук леди Барранд и пошел вслед за женщинами, болтая о том о сем, а Джоанна, идя впереди, как бы не очень даже замечала присутствие гостя. Наконец, когда они дошли до конца тропинки, Джоанна остановилась и холодно произнесла:
– Я удивлена, что ты нашел время заглянуть к нам, Тони. Полагаю, ты очень занят приготовлениями к уборке урожая?
– Все уже готово. Благодаря моему замечательному управляющему, – ответил Тони с улыбкой. – Думаем приступить завтра или второго дня, только бы погода не подкачала.
– Вот и Томас так говорит, – вступила в разговор леди Барранд. Глядя в безоблачно-голубое небо, она добавила: – И похоже, что погода еще продержится.
– И я на то уповаю, миледи. Мне надо идти, Джоанна. Очень здорово видеть тебя опять в твоем родном доме, да еще такой отдохнувшей. Ты похожа на негритянку из Вест-Индии!
Леди Барранд рассмеялась.
– Вот уж правда! Перед моими глазами будто опять моя маленькая дочурка Джо, которая бегала без присмотра, как дикарка, с тобой и Недом каждое лето.
Тони заулыбался, но Джоанна, взглянув на него наконец, заметила в его глазах муку.
– Иногда хочется, чтобы опять настало такое лето и чтобы мы снова стали маленькими. Тебе этого никогда не хочется, Джо? – спросил он.
– Иногда у меня появляется такое чувство, что вообще ничего с тех пор не переменилось, – отвечала она, и голос ее звучал ровно, без предательской дрожи. – Летним днем, вот, скажем, сегодня, такое очень даже просто приходит в голову.
Тони произнес слова прощания, а после того, как он откланялся, Джоанна глубоко вздохнула и тихо сказала:
– Мне кажется, что он ни капельки не переменился.
– Нет, ты не права, дорогая. – Мать все-таки расслышала ее слова, потом взяла под руку, и они пошли к дому. – Тони очень повзрослел за последнее время. Он, разумеется, не такой, как Нед. Таким ему никогда не стать. Но и не надо, правда ведь? Какая в том нужда?
Тони Варден становится прекрасным графом Эшфордским на свой собственный манер.
– Может, оно и так, мама. И ему остается исполнить еще один свой долг, чтобы уж вполне стать графом. Я о том, что он должен подыскать себе жену. – В голосе Джоанны слышалась горечь.
Леди Барранд остановилась.
– Ну, дорогая, мне думается, что ты не права. По-моему, все очень изменилось. Это времена года и светские сезоны идут по кругу, уходят и возвращаются. Но ты и Тони… Вы же не только дружите с детства. Вы еще и взрослые люди, которых соединяют общие переживания. Вы многое перенесли вместе: и кончину Неда, и это наказание Божие, что свалилось на вас нынешней весной. И нельзя пройти через такое без единой царапины.
– Но Тони ни разу не сказал мне о своих чувствах.
– А ты давала ему случай понять тебя иначе? Всякий раз, когда я вижу вас вдвоем, ты держишься как старый дружок Джо или, если угодно, как девчонка, очень старательно прячущая свои чувства.
– Не хочу навязываться Тони.
– Ну, милая моя, хочешь, чтобы мужчина полюбил тебя, – так рискуй! Знаешь, Джоанна, – продолжала поучения мать, – в этих делах есть что-то от азартных игр. Все ставится на кон, а там – уж как карты лягут, а тасуешь колоду не ты. Мне кажется, я понимаю, почему Тони увлекло это занятие после смерти Неда. Когда ты знаешь, что можешь потерять все сразу, ты очень остро чувствуешь, что живешь на этом свете, что ты – живое существо. А Тони не успел с войны вернуться, как Нед умер. Он был окружен смертями. Вот и ухватился за шанс почувствовать себя живым.
– Мама!
