– На той неделе я уже занимал деньги у Клодии. Обещал раздать долги. Я этого не сделал. Наоборот, отправился в картежный притон и все спустил. Потом, правда, часть этих денег отыграл. И вот, после всего, я решил предстать перед ней. Тяжело мне было. – Тони замялся.

– Продолжайте.

– Знаете, как подумаю, что, если бы я не нарушил свой обет, она до сих пор была бы жива и здорова… И потом, откуда этот взломщик узнал про деньги?

– Логично.

– Не понимаю, чего мы толчем воду в ступе, Нейлор, если вы уверны в моей виновности. Джоанна только деньги зря переводит.

– Продолжайте, милорд, – сказал Гидеон. Голос прозвучал спокойно, но твердо.

– Я зашел к Клодии на следующий вечер, чтобы попросить еще взаймы. Мы пошли в библиотеку. Досон принес туда бренди как раз тогда, когда-мы спорили. И он мог слышать, как она отказала мне в деньгах. Так на самом деле было. Но она отправила его спать. Мы еще какое-то время разговаривали, и я сумел убедить ее, что на этот раз я и в самом деле покончу с азартными играми. Мы заключили помолвку. – Тони умолк.

– И…

– Я никак не могу в это поверить, понимаете? – сказал Тони со слезами на глазах. – Что она мертва. Мне все время кажется, что все это – очень затянувшийся и страшный кошмар, а когда я проснусь, Клодия будет жива.

– Что произошло потом? – настойчиво произнес Нейлор.

Тони провел ладонью по глазам.

– Я пожелал ей доброй ночи и ушел. Джим меня выпустил.

– Новый лакей?

– Ну да.

– Вы ему деньги давали?

– Я сунул ему в руку гинею. Я так радовался, что мы обручились.

– А затем вы ушли, милорд?

– А затем я ушел.

– Предположим, что все это правда…

– Да, да, да, проклятье! Так оно и есть!

– Тогда кто, по-вашему, мог убить ее?

– Не знаю. По соседству в последнее время произошло несколько краж со взломом. Может, вор забрался, но не ожидал застать кого-то бодрствующим?

– А как насчет Джима? Он же как в воду канул.

Тони помрачнел.

– Не знаю, у меня даже мысли насчет него не возникало. Такие люди не похожи на убийц. Кроме того, он заботился о Клодии, как, впрочем, и вся прислуга.

– А лорд Фэрхейвен? – спросил Гидеон ровным голосом.

– Я с готовностью сказал бы, что это Марк. Раз он мне не нравится. Но чего ради он пошел бы на такое?

– А деньги? Самый обычный и самый распространенный из всех мотивов. И боюсь, что я тут не ошибаюсь. – Гидеон печально улыбнулся, словно извиняясь за все человечество. – Леди Фэрхейвен после смерти супруга унаследовала огромное состояние.

– Это так, и все это знают. Но ведь и сам Марк далеко не бедствует. Он унаследовал поместье, титул, да много денег сколотил, ведя дела покойного родственника. Чего ему еще?

– Бывают люди, которым никогда не бывает довольно, если дело касается богатства, – отозвался на его слова Гидеон. – А как насчет воли покойной леди Фэрхейвен? Я о завещании.

Увидев поднятые в ответ ничего не понимающие глаза Тони, Нейлор подумал, что или лорд Эшфорд замечательный актер, или говорит правду. Обе возможности в данный момент представлялись инспектору вполне вероятными.

– Стала бы она об этом думать. Вдова-то она была совсем молодая.

– Зато очень богатая. И стряпчий Фэрхейвенов не мог без должного внимания пройти мимо этого обстоятельства. Марк Хейлзуорт – вот кому досталось бы все, при условии, что вдова не выходит вновь замуж и не обзаводится детьми.

– Так, значит, и будет, верно? А нельзя ли предположить, что у Марка появляется достаточно сильный мотив? – спросил Тони.

– Можно было бы подумать и так, но леди Фэрхейвен в последние две недели внесла ряд изменений в свое завещание. Об этом известно доподлинно. Подробностей я не знаю, но, насколько могу судить, милорд, завещание изменено в вашу пользу.

Глаза у Тони полезли на лоб.

– Но мы тогда и обручены не были.