— Я услыхала твой крик и попыталась бежать, — рыдая, сказала она. — Я надеялась, что если доберусь до деревни, то нам помогут.

Теперь, когда я думала об этом, то сильно сомневалась. Анджела не получила бы там помощи. Помимо языковых проблем, жители деревни были людьми Махинас, но я оставила свои мысли при себе.

— Тебе больно?

— Лука ударил меня! — Она коснулась припухшей щеки.

— Когда поймал тебя?

Она кивнула:

— Сначала меня преследовал он. Я подумала, что Десмонд погонится за мной на машине, и побежала в лес. Я надеялась, что спрячусь там, а потом убегу, но Лука бежал слишком быстро. Он поймал меня, а я схватила палку и ударила его. Он отобрал у меня палку, ударил и потащил к дороге, а там ждал Десмонд…

— Ну, ну, успокойся, — прошептала я, обнимая ее и утешая, словно ребенка.

— Они притащили меня сюда. Я потеряла… туфли… — Она жалобно всхлипнула. — Они убьют нас, Лиза. Мы видели, что произошло. Теперь им придется нас убить, чтобы мы не смогли свидетельствовать против них.

Я заставила себя засмеяться, но мой смех прозвучал не слишком убедительно.

— Анджела, я не верю, что они осмелятся причинить нам вред. Мы американские граждане. Артур Росон и другие американцы из пашей группы станут разыскивать нас, и Десмонд знает это. Если мы пропадем в Испании, американское консульство станет наводить справки, и испанской полиции придется принять меры. Десмонд не дурак. Он знает это. Если он причинит нам вред, то рано или поздно он будет схвачен и наказан.

Если мне и удалось убедить Анджелу, то себя — нисколько. Мы по собственному желанию отстали от остальных студентов. У них нет никаких оснований беспокоиться о нас. Десмонд пересечет границу с Францией задолго до того, как могут начаться наши поиски. И в столь уединенном месте нас могут никогда не найти. Нельзя было даже утешиться мыслью о том, что Десмонд будет наказан, так как Франция не выдавала Испании беглецов с тех пор, как к власти пришло правительство Франко и фалангисты, и Франция дала убежище многим политическим эмигрантам.

Анджела постепенно успокаивалась. Ее рыдания прекратились, хотя она все еще, дрожа, прижималась ко мне. Я подняла ее с пола и уложила в постель, подала стакан воды. Заботясь об Анджеле, я отчасти забывала о собственных страхах и продолжала отчаянно обдумывать пути побега.

Лука глухой. Вот слабое звено. Лука. Если он придет сюда один, а у нас будет оружие…

Я обошла комнату, присматривая что-нибудь, что могло бы послужить для защиты. Стул слишком хрупкий, стол — из того же легкого полированного дерева, кровати — из более тяжелого дерева, но так прочно сделаны, что понадобился бы топор, чтобы разобрать их.

Я слышала о женщинах, использовавших в качестве оружия свои туфли. Может, наши туфли? Мы обе носили итальянские туфли с высокими металлическими каблуками. Я подошла к шкафу, но вспомнила, что чемоданы остались в машине. Свои легкие туфли я сбросила, когда побежала за крышкой распределителя и попала в ловушку к Десмонду. А Анджела потеряла свои во время побега или во время борьбы с Десмондом и Лукой.

Я снова села рядом с Анджелой и обняла ее. Никогда в жизни я не ощущала себя такой беспомощной и напуганной.

Я услышала звук шагов в коридоре. Задребезжали блюдца, и дверь медленно открылась. Лука придерживал ее, а Десмонд зашел с подносом в руках. Он угрюмо посмотрел на нас и поставил поднос на стол.

— Лука приготовил вам еду.

— После того как вы с нами так скверно обошлись, неужели вы думаете, что мы станем есть? — истерически выкрикнула Анджела.

Я слегка подтолкнула ее коленом. Нет смысла злить Десмонда. Мы уже однажды видели, на что он способен в гневе.

— Мне очень жаль, — сказал он, — но вы сами навлекли это на себя, когда стали шпионить за мной. Я же попросил вас держаться подальше от крепостных стен. — Он смотрел главным образом на меня, а не на Анджелу. — Я думал, что ты умнее, Лиза.

— Мы наблюдали за вами, полагая, что вы охотились на оленя, — поспешно заверила его я. — И это единственная причина. И мне кажется, что вы должны этому радоваться, после того, что случилось в горах.

— Радоваться? — удивленно переспросил Десмонд.

Я кивнула:

— Да, Десмонд. Может ли подобный человек пропасть, не вызвав вопросов своим исчезновением? Он, наверное, сказал кому-то из знакомых о том, что собирается сюда, чтобы поохотиться. Начнутся его поиски, а у вас есть два беспристрастных свидетеля в лице Анджелы и меня, чьим показаниям должны поверить. А мы видели, как он напал на вас обоих. Нам даже показалось, что он убил Луку, а потом выстрелил в тебя. Ты же мог застрелить его тогда, правда?

— Да, — ответил он, изучающе глядя на меня. — Я мог застрелить его тогда.

— Но не сделал этого, не так ли? — поспешно продолжила я. — Вместо этого ты стал его преследовать и попытался схватить, не причинив ему вреда. Я видела, как ты подал Луке сигнал прикрыть тебя, а сам бросился за ним, а он остановился и прицелился. Он собирался тебя убить, правда?

— Возможно, — задумчиво произнес Десмонд. — Кто может знать, что происходит в голове другого человека в такой момент. Даже если этот человек… — Он внезапно замолчал.

— Он убил бы тебя, не сомневаюсь в этом, — поспешно продолжала я. — Но Лука выстрелил первым, и мне показалось, что он сделал это только для того, чтобы предупредить его, а не убить. Я права? Такой сигнал ты передал Луке?

— Да, Лиза, — ответил он и улыбнулся, но улыбка его была горькой. — Именно такое распоряжение я отдал. Я не хотел причинять ему вреда. Я надеялся, что смогу убедить его. — Он прислонился к стене, рядом с дверью, его темные брови были нахмурены. — Ты даже более наблюдательна, чем я думал.

Я ухватилась за то, что казалось мне преимуществом.

— Именно об этом я расскажу полиции, если меня спросят. Или в суде. Я расскажу правду, и Анджела — тоже. Мы станем свидетельницами защиты, а не обвинения.

— Ты могла бы стать хорошим адвокатом, — сказал он. — Ты назвала бы это смягчающими обстоятельствами? В твоем представлении я уже признанный виновным убийца. А тебе не приходило в голову, что в этом замешан не только я?

— Я слышала, что суды в Испании находятся вне политического и бюрократического контроля, — заметила я. — Лука выстрелил, чтобы предупредить того человека, а не для того, чтобы убивать его, хотя твоя жизнь была в опасности. Не могу себе представить, чтобы какой-либо суд мог обвинить Луку.

— А что касается меня, ты ожидаешь, что я отдам себя на милость правосудия?

— Мне кажется, тебе следует нанять хорошего адвоката и пойти в полицию, — с отчаянием сказала я. — Признайся в том, что произошло. Расскажи им правду — о том, что были смягчающие обстоятельства. Ты должен это сделать, Десмонд.

— И вы не станете выдвигать против меня обвинений? — спросил он. — И все произойдет, как в ваших американских фильмах, — раскаявшийся получит легкий приговор. Боюсь, что ты недооцениваешь испанские суды, Лиза. И испанское правосудие.

— Это единственное, что тебе остается сделать, Десмонд. Ты должен…

— Я был бы рад любому средству, которое помогло бы вам избавиться от последствий вашего глупого подсматривания, — медленно произнес он. — Но ты не права, Лиза. Это не единственный путь.

— Десмонд, ты должен, — внезапно вмешалась Анджела. — Ты же не… причинишь нам вреда?

Десмонд задумчиво посмотрел на нее, и его серые глаза вспыхнули гневом.

— Лиза пришла к выводу, что я убийца. Ты ничего не понимаешь, кроме своих собственных эмоций. Как ты думаешь, почему она так старается убедить меня, что вы обе станете свидетельствовать в мою защиту?