незамысловатые, в четыре ноты мелодии заполонили все поднебесье. Помахивая зеленоватыми перепончатыми крыльями, они порой проносились совсем рядом и тогда угрожающе выпускали когти. Одна самочка пролетела так низко, что Джек сумел разглядеть детеныша — крохотный комочек шерсти, прильнувший к материнской утробе. Он ошарашенно пялился на людей черными бусинками, пока не скрылся за деревьями вместе с мамашей.

Однажды на дороге показался медведжинн. И без того нервные единороги едва не понесли. Уолт вместе с сыном повисли на удилах, пока страшный зверь, игнорируя их совершенно, снова не скрылся в чаще…

Они миновали семь усадеб, никого из людей на пути так и не встретив. Местность к северу от столицы обживали весьма скверно, и надежды на перемены к лучшему невелики — пока обитатели кадмусов не дают на то своего согласия, ссылаясь на некий мудреный «экологический баланс».

Ферма Мюррея была последней перед мостом через речку Чешуйчатку. Смотритель моста Аум Игстоф помахал путникам из окна башни. Ланк и Билл ответили на приветствие. Джек, заметив, что отец нахмурился и крепче сжал вожжи, ограничился лишь легким кивком.

За мостом вайиры появлялись чрезвычайно редко и никогда без крайней необходимости — они предпочитали держаться в стороне от больших человеческих поселений.

С крутого косогора открывалась прекрасная панорама на Сбейптаху. Городок раскинулся меж рекой Рыбной и склоном высокого холма. Ничем не примечательный, состоял он из длинной главной улицы и череды поперечных переулков. Все торговые и официальные учреждения, таверны и бальный зал располагались вдоль тракта. Дюжину боковых улочек занимали жилые дома.

Приземистый форт прикрывал городок с юга. За багрово поблескивающими бревенчатыми стенами обосновался гарнизон в сотню рекрутов.

Река вдоль причалов кишела лодками и малотоннажными торговыми судами. По доскам причалов как угорелые носились матросы, занятые погрузкой мехов, кож, свежих яиц, бревен и целых штабелей зимнего урожая татам. Свободные от вахты разбрелись по тавернам, приставая к проходящим молодкам и задирая «сухопутных крыс» в штанах.

Полицейские были бдительны, и дальше грозных взглядов да ругани дело практически не заходило. Однако они никогда не упускали случая проверить прочность своей дубинки на твердой черепушке бедолаги матроса.

Экипаж Кейджей прокладывал себе путь по запруженной людьми и повозками улице. Неожиданно Уолту пришлось рвануть вожжи и заорать на кучера, перегородившего всем дорогу своим огромным пивным фургоном. Весь потный от напряжения, неудачливый возница соскочил с козел и попытался урезонить разбушевавшуюся четверку. Норовистые единороги лягали, кусали и бодали друг друга по одной только им ведомой причине. Вот в воздухе мелькнуло копыто, и оглушенный шальным ударом кучер повалился навзничь.

Несчастного (одну из бесчисленных жертв вздорного характера подлых животных) отволокли на обочину, а следом, усмирив кнутами, вывели и его упряжку. Когда же Кейджи тронулись дальше, прямо под копыта сиганул какой-то пострел, чем привел единорогов в полное неистовство. Вовремя повиснув на сбруе, Джек с Биллом с трудом сумели удержать зловредную пару на месте. Дальше храпящих единорогов они уже вели в поводу — до самой коновязи перед Королевскими Палатами.

Здесь, помимо правительственных учреждений города и округа, располагались также торговые агентства крупных компаний.

Тщательно взвесив жемчуг и выписав чек, представитель парфюмерной компании не преминул извиниться, что не в состоянии выплатить четыре тысячи фунтов наличными. Визировавший сделку податной инспектор нанес так называемый «королевский укус», — наложил подать, после вычета которой сумма похудела вдвое. Хотя и две тысячи оставались немалым кушем, Джек до глубины души был возмущен «остротой зубов» королевы. Его отец, закатывая глаза и призывая в свидетели небеса, сетовал, что от налогов нет никакого спасу, и божился, что лучше уж пустить ферму с молотка, перебраться в город и жить подаянием на паперти.

Только теперь до Джека дошло, отчего отец так рьяно настаивал на правах Р'ли, — вайирам не надо платить королевскую подать. Тогда она и с доли Джека, исчисляемая по прогрессивной шкале, уменьшилась бы на две трети. Позже Джек подсчитал, что по такой хитроумной схеме удалось бы сберечь от королевских зубов больше полутора тысяч фунтов. И даже зауважал отца. А также мысленно проехался по адресу упрямых жеребяков. Неудивительно, что отец их так невзлюбил.

На выходе из Палат Кейджам встретился Манто Чаксвилли.

Смуглолицый рудознатец сердечно всех поприветствовал и пригласил пропустить по стаканчику в таверне «Алый рог». Он заметил при этом, что там собираются лишь сливки общества, а некоторые уважаемые граждане уже ждут его в таверне.

И добавил:

— Ас вами, Джек, непременно — он настаивал на этом слове — хотел повидаться ваш кузен, Эд Вонг. Он тоже сегодня будет там.

У Джека екнуло сердце. Вот она, встреча «ужей»! Стало быть, приглашение следует рассматривать как приказ. Он глянул на отца — тот отвел глаза в сторону.

— Я приду, — пообещал Джек, — но чуть погодя. Сперва надо повидаться с мисс Мерримот.

— Святое дело, сынок! Но окажешься там — переверни получасовую склянку. И как только песок высыплется, присоединяйся к нам. Договорились? — Отец переглянулся с кивнувшим ему Чаксвилли.

Озадаченный Джек отправился восвояси. Увязавшийся следом до ближайшей таверны Ланк, знавший все обо всех, сообщил по пути, что изыскатель, появившийся в Сбейптаху впервые недели две назад, успел перезнакомиться со всеми, кто того стоит. Тратит почти все свое время и силы на налаживание связей в обществе и крайне мало заботится о подготовке экспедиции в Тхраракию.

Насколько Джеку было известно, отец никогда прежде не встречал Чаксвилли. Правда, за время, проведенное Джеком в горах, в погоне за неуловимым драконом, папаша мог смотаться в город и познакомиться. Странно, что Джеку не сказали об этом ни слова. Жаль, забыл Ланка спросить… Как бы там ни было, отец определенно знает Чаксвилли и, похоже, встреча эта возле Палат неспроста…

Семейство Мерримот занимало большой двухэтажный дом у вершины холма, на самой окраине Сбейптаху. Своей пышностью их обитель уступала во всем округе лишь резиденции лорда Хау. В один прекрасный день, после женитьбы на Бесс, Джеку предстоит стать хозяином хором ее отца, равно как и ферм, сыромятни, богатой лавки и груды золота в банке. Его женой станет первая красавица на многие мили вокруг. Пожалуй, не найти в Сбейптаху юнца, который не позавидовал бы такой перспективе.

И все же спустя час он выходил из дома Мерримотов весьма раздосадованным.

Ничего вроде бы не стряслось. Милая и ласковая, как всегда, Бесс кошечкой устроилась у него на коленях и целовалась, пока за дверью не зашаркали тетушкины шаги — дуэнья была настороже. Тогда девушка перешла почему-то шепотом — к обсуждению связанных с венчанием подробностей и прочих милых пустячков.

Джек не ощущал того волнения, которое вроде бы полагалось по роли. Равно как и не мог набраться мужества объявить девушке о намерении учиться в Неблизке. Несколько раз даже открывал было рот, но, представив, как потускнеет счастливое сияние в глазах Бесс от известия, что свадьба откладывается на четыре долгих года, давился невысказанным.

Они, собственно, даже точной даты помолвки еще не назначили. Но в Сбейптаху само собой разумеющимся считается жениться безотлагательно и тут же обзаводиться детишками.

Совершенно немыслимо просить Бесс остаться дома в одиночестве на целых сорок восемь месяцев, пока Джек незнамо где, за тысячи миль от родных краев. Да и есть ли у него право на это?

Перед самым уходом Джека посетила счастливая мысль: а не предложить ли Бесс отправиться вместе с ним? Она, пожалуй, будет рада повидать свет. Настроение Джека мгновенно улучшилось. Но ненадолго — он тут же вспомнил о невероятной привязанности мистера Мерримота к дочери. Старик поднимет такой хай, что дочь почтет за благо остаться, лишь бы он успокоился.

В таком случае, решил Джек, это только докажет, что отец для Бесс дороже возлюбленного.

Почему бы не спросить ее прямо сейчас, не изводя себя понапрасну? Да, конечно, так и надо, хотя… лучше чуть погодя.