американцев не слышал об этом. Ну уж теперь-то они знают. Неважно, каков будет политический резонанс, но ситуация выглядит забавной. Пока там перемешивают дерьмо, нас это не касается… Грандиозность наших намерений еще не дошла до людей.
Джинни расширила сферу радиоконтактов. Одним из ее новых корреспондентов стал остров Сигни — небольшая британская станция на «хвосте» Антарктиды, т. е. на полуострове, который простирается далеко на север и в насмешку прозван «банановым поясом» теми, кто работает южнее. Обитатели Сигни пребывали в подавленном состоянии — они узнали недавно, что судно со сменой не смогло пробиться к ним из-за сложной ледовой обстановки и им придется провести третий год подряд в «ситуации».
Джинни составила также небольшой бюллетень под названием «Ривинген обсервер» с обзором новостей Би-би-си: 6 мая тела американских десантников были вывезены самолетом из Ирана, что последовало за неудачной попыткой освободить заложников… Обсуждались похороны Тито… Сотня демонстрантов убиты в Кабуле — они были расстреляны с вертолетов… Солдаты САС уничтожили с полдюжины террористов в иранском посольстве в Лондоне… Пища в британских придорожных кафе признана недоброкачественной…
В первых числах июня у меня заболела спина — я словно отшиб копчик. Лишь немногие позы, помимо положения лежа, приносили мне облегчение. Наш медик Олли был, разумеется, весьма озабочен. Однажды утром, за завтраком, он доложил мне как обычно о недельном расходе топлива, а потом добавил: «Раз у тебя болит спина, тебе нельзя катать бочки. Позволь уж мне заняться этим».
«Чепуха, — отрезал я, — сделаю сам!»
Когда я вышел из комнаты, то пожалел о своей бессмысленной грубости и гордыне. К чести Олли, нужно заметить, что он не стал спускать пар по этому поводу, а просто записал в своем дневнике:
«У Рэна плохи дела со спиной, поэтому я предложил ему свою помощь с бочками. Но он такой гордец, что не приемлет помощи ни под каким видом. Ну что же, в будущем я предложу ему посмотреть на возможную перспективу самолечения (в том числе и собственных зубов)».
Конечно, были удачные и плохие дни, а покуда постоянный вой ветра, снежные заносы и прежде всего полярная ночь заставляли нас делать из всякой мухи слона. Постепенно мы все чаще стали замыкаться в круге личных интересов, безболезненно реагировать на самые ничтожные земные дела. Натурализовавшиеся члены общины Ривингена узостью своих интересов стали походить на старых дев из соответствующего заведения.
Обрывки записей из моего дневника:
Сегодня люмбаго доставило мне еще больше неприятностей: не могу нагнуться, не испытывая боли далее в ноге… Чуть опоздал на завтрак. Чтобы яйца «шли» лучше, добавил больше соли и хрена. Уф! Поджаренный хлеб отвратительно пахнет жиром, которым мы запаслись на станции Борга. И все же это здорово — чашка чаю и хлеб, испеченный Чарли: неважно, что он на маргарине десятилетней давности.
Сегодня Олли подстригал Чарли. Олли также налил себе в уши теплого масла, чтобы прочистить их. Он решил, что глохнет: на ужин надевает красный шерстяной костюм, перепачканный машинным маслом. Бози от этого приходит в ярость и кусает Олли за ногу. Тот пытается стряхнуть пса; Чарли громко ржет и науськивает псину.
Сегодня Чарли по третьему разу принялся за книги «Hobbit»[23]. Его сыр и ветчина превосходны, а вот домашнее пиво, приготовленное Олли из перебродивших яблочных хлопьев, отвратительно.
Вечерами мы часто «воевали» по радио с Симоном и Анто и, отдельно, с южноафриканцами. Правила игры в «квиз» [24] трудно соблюдать, потому что неясно, к какой «подлости» прибегнет противная сторона, например к словарям.
Дневник Симона:
Южноафриканцы вызвал и Ривинген на прямой «квиз». За этим интересно бы проследить, потому что они еще не знают, как горазд Рэн на розыгрыш. Нужно все время держаться настороже. Из всех его невинных убеждений главное — он всегда прав…
Более поздняя запись:
Южноафриканцы не могут разгадать Рэна и попадаются на удочк у.
А вот мои записи:
Джинни говорит, что Ол ведет себя довольно странно последнее время и дает волю раздражению по мелочам. Этим утром я отнес несколько труб в гараж, чтобы поработать с тисками. Когда я вышел на воздух, то почувствовал сильное головокружение. Дело в том, что там очень велика концентрация СО, особенно в такие дни, когда соответствующее направление ветра. Я зашел туда снова через час, чтобы убедиться, что с Олли все нормально. Он выглядел прилично, однако, вероятнее всего, непрерывное вдыхание окиси углерода влияет на его «настроение». Если это так, то у него все будет в порядке, как только мы выступим…
Сегодня Олли упал в обморок, но, к счастью, пришел в себя и на ощупь выбрался из гаража. У него раскалывается голова. После этого случая он специально провел нас по своим владениям (гаражу и генераторной), чтобы показать нам, что там надо делать, если ему станет совсем худо. Мы перепробовали все на свете, чтобы улучшить его положение, но безрезультатно, ничто не помогает…
Сегодня вечером я столкнулся с Олли в туннеле. Спотыкаясь, он шел навстречу, был бледен и с трудом выговаривал слова. Олли сказал, что присел в гараже покурить и вдруг заметил, что у него подергиваются руки. С трудом поднявшись на ноги (их словно налило свинцом), он чуть было не упал в o бморок снова.
Джинни сердится и утверждает, что Олли груб и заносчив. Ей кажется что он не ценит ее усилий выйти на связь с Портсхедом, чтобы добиться для него телефонной связи с Ребеккой.
В тот же день Олли записал: «Все, кроме Чарли, наверно, сошли с тормозов, поэтому мне лучше помалкивать».
Примерно в трехстах милях от нас, в Санаэ, жили Симон и Анто; они просто отбывали время до возвращения Жиля и Джерри весной, когда у них станет больше работы.
Ох уж этот Анто, он скрежещет зубами во время еды. Иногда его молчаливое, словно обернутое в книжный переплет присутствие раздражает меня, симптомы клаустрофобии… Его излюбленный способ приводить меня в ярость — подогревать воду и забывать о ней; он ссылается на то, что не слышит, когда закипает вода. Однако до него все же доходит кое-что, когда я вынужден пересекать комнату и сбрасывать кастрюлю на пол.
Так как южноафриканская станция находилась всего в десяти милях, это обстоятельство служило как бы предохранительным клапаном, и они посещали ее примерно раз в месяц. Там они дружно изливали душу по поводу отвратительных методов руководства тех, кто засел в Ривингене. Если почитать дневник Симона, то диву даешься, как это шайке из Ривингена вообще удалось добраться до Антарктиды, не говоря уж о том, чтобы пересечь ее:
Я объяснил Олли по радио, как приготовить пойло из меда, виски и лимона на день рождения Джинни, но он ответил, что у них остался только мед. Что это — отсутствие самоконтроля, безалаберное хранение продовольствия, незаинтересованность или отсутствие компетентности? Что ни говорил, все плохо…
Рассказал Олу о различных переделках, которые мы проделали со «скиду», а он уверяет,
