Покуда судовая команда забивала в лед сваи, которые должны были служить якорями, я прихватил с собой Чарли и 200 бамбуковых шестов с флажками, чтобы разметить маршрут от судна до месторасположения хижины, в которой Симон и Антон Биркбек должны были зимовать у наших припасов. Позднее эти шесты с пронумерованными флажками были расставлены вдоль взлетно-посадочной полосы, чтобы отмечать место складирования тех или иных грузов. Все контейнеры, а их было около 2000, не считая бочек, были пронумерованы — так была определена очередность их отправки самолетом на базу Ривинген. Метель могла засыпать груз снегом, и в таком случае пронумерованные флажки подсказали бы нам, где нужно копать, чтобы разыскать необходимое. Лето давно уже вступило в свои права, и солнце стояло высоко в небе. Ветра не было, температура держалась около нуля — мы могли считать себя на швейцарском курорте. В тот вечер южноафриканцы приехали к нашей взлетно-посадочной полосе, они привезли с собой «брайфлай». Синонимом этого слова может служить такое понятие, как, «пирушка». Мороженые бифштексы, колбаса и бекон шипели над горящими углями в самодельной жаровне, и «трансглобальники» устало сбредались со всех сторон, чтобы присоединиться к пирующим. Багажник одного из «сноукэтов» был забит до отказа африканским вином.

К трем часам утра все люди на борту были готовы к трудам, все, за исключением канадца-старпома и Дейва Хикса, которых приволокли по льду. Канадца подняли по трапу и уложили в постель, однако крупный Дейв Хикс, несмотря на свой солидный живот, был сильным мужчиной и, будучи вялым, как залежалая морковь, все же отбил попытки загрузить его на борт. В конце концов его обвязали веревкой вокруг груди, а затем, подтягивая сверху и подталкивая снизу, кое-как приподняли со льда. Однако что-то не сработало, когда его подтащили к планширю, и он плюхнулся вниз. Был сильный всплеск — его тело упало в воду между бортом и кромкой льда. Затем он снова улегся на льду животом вверх, все еще пребывая в забытьи. Было всего — 3 °C. Однако все решили, что ему все же будет лучше в постели. Призвав на помощь подкрепление, его в конце концов заволокли на судно и обсушили.

Через шесть часов, трезвее судьи, он уже присутствовал на собрании, где я инструктировал всех по поводу предстоящей разгрузочной операции. Джинни раздала портативные переговорные устройства, Джилл распределила пакеты с рационами, а Олли рассказал о мерах безопасности во время перевозки грузов по льду. Предстояло запустить круглосуточное предприятие, во время которого Эдди Пайк, Поль Кларк, Чарли и Антон Боуринг должны были управлять «скиду», а три судовых механика — распределить свое время между работой на «сурке» и вахтами в машинном отделении судна.

Адмирал Отто, Сайрус и два кока должны были оставаться на борту и быть наготове, чтобы немедленно отдать швартовы в случае шторма или нашествия айсбергов — судно вполне могло попасть в ловушку и быть раздавленным льдами, если бы мы не вели постоянного наблюдения за северной кромкой горизонта. Все водители взяли с собой спальные мешки и спасательное снаряжение на тот случай, если бы им пришлось ночевать на льду.

Дэвид Мейсон и Мик Харт отправились «на берег» с палатками, чтобы помочь соорудить хижину для Симона и Антона и записать последовательность расположения всех грузов вдоль взлетно-посадочной полосы.

В задачу Олли входило заправлять все подвижные средства и наблюдать за водителями, чтобы те не переутомлялись и не обморозились. Джинни предстояло поддерживать постоянную связь на частоте переговорных устройств. Бози оставалось присматривать за ней.

Терри, Буззард и старпом работали на лебедках и в трюмах, мне помогали Дейв Хикс, Крис Маккайд и судовой радиооператор. Когда какой-либо груз покидал трюм, я маркировал его серийным номером, чтобы обозначить его позицию на месте складирования, чтобы Дэви и Мик знали точно, куда сложить его. Киношники и Брин Кемпбелл распоряжались собой по собственному усмотрению. В результате Брин заехал слишком далеко на «скиду» в белую пустыню и пережил отвратительный шок, узнав, насколько легко там потерять ориентацию и заблудиться.

Задул легкий ветерок, и температура упала до — 20°, что было на несколько градусов ниже той температуры, которую большинству из наших людей приходилось испытывать, поэтому все спешно облачились в полярные рукавицы, парки и т. д.

Каждые шесть часов повара приносили в трюм кофе и сэндвичи. Несмотря на то что мне помогал Дейв Хикс со своими железными бицепсами, сам я через тридцать шесть часов был на грани переутомления, а сильные боли в спине давали о себе знать. Тем не менее гора грузов таяла. К исходу вторых суток примерно четверть груза была разложена под руководством Дэвида Мейсона вдоль взлетно- посадочной полосы.

На третьи сутки мы стали свидетелями перемены погоды. Температура подскочила на пятнадцать градусов, горизонт на севере потемнел, появилась зыбь, судно неторопливо терлось о кромку льда, а сваи- якоря «на берегу» расшатались. Лебедка перегрелась и нуждалась в осмотре и ремонте. Выгрузку пришлось прекратить.

Только тогда я понял, насколько измотался за эти семьдесят часов непрерывной работы; не раздеваясь, я повалился на койку и тут же заснул. Тем временем Олли покинул свой заправочно- санитарный пост на берегу, поднялся на борт и радировал всем водителям, чтобы те оставались на взлетно-посадочной полосе до улучшения погоды. Южноафриканцы любезно предоставили в наше распоряжение будку — коробку неподалеку от снежного склона, набитую рационами, куда смогли втиснуться Мик и Симон вместе с водителями.

Адмирал не хотел покидать место стоянки, однако к полуночи скорость ветра возросла до пятидесяти узлов, а пенящиеся волны с громким всплеском разбивались о ледовую кромку в бухте. Крупные айсберги угрожающе замаячили на севере, и вскоре два наших швартова треснули. Затем подались два других, и судно оказалось в дрейфе. У адмирала не оставалось выбора, как направиться на север, чтобы штормовать в безопасном удалении от побережья.

Десять бочек остались на кромке льда, а с ними и мотоцикл Кена Камерона, который он выгрузил на лед по своему усмотрению.

Вскоре после того, как «Бенджи Би» отошел от побережья и встал носом на волну, меня разбудила Джинни. На мостике я увидел, как огромные льдины выносило из бухты в открытое море. На одном поле я насчитал восемь бочек горючего для самолета — драгоценные полторы тонны. Они проплыли мимо и скрылись из глаз в сплошном «молоке». Мотоцикл Кена мы так и не видели больше. Теперь, если какой- нибудь капитан, пропустивший стаканчик после обеда, заметит сверкающий мотоцикл «хонда» на ледяном поле в океане, он, по-видимому, станет трезвенником на всю оставшуюся жизнь.

Погода наладилась так же быстро, как и испортилась, и яркое солнце появилось в небе, когда над «Бенджи Би» проревел моторами наш «Оттер». После великолепной демонстрации искусства пилотирования над самыми мачтами. Жиль приземлился на берегу, но не на нашей полосе, а рядом с ней. Как выяснилось, он находил особое удовольствие в посадке на девственные площадки, не тронутые ни лопатой, ни ледорубом.

Итак, впервые все составляющие «Трансглобальной» собрались вместе. Ведь скоро судно покинет нас, а самолету оставалось менее месяца для переброски горючего и снаряжения в глубь континента на нашу площадку у горы Ривинген. Затем самолету тоже придется «бежать» из Антарктиды до наступления зимы.

Когда хижина в Санаэ была собрана и все, кроме бочек с бензином, расставлено между ней и «аэродромом», Жиль взял меня и Джинни, и мы полетели в глубь континента над черными горами и сверкающими снежными полями, испещренными трещинами. Восточнее нас мощный, впечатляющий поток ледника Ютульстреумен устремился на север, сверкая хаосом изломанных ледяных глыб.

За пиками Гиверриген и массивом Борга Жиль сбросил высоту на подходе к горе Хулдреслотте, где находился похороненный льдами старый южноафриканский лагерь. Рогатый пик Ривингена парил над снегами в 18 километрах восточнее Хулдреслотте, и, спустившись ниже, Жиль посадил «Оттер» на рыхлый снег.

Оставив нас в «чистом поле» с палаткой, ящиком спасательного снаряжения и связкой шестов с флажками, он взлетел. Жиль не любил тянуть резину. Он хорошо знал цену хорошей погоде, проведя пять сезонов в Антарктиде на службе «Британской гидрографической».

Поскольку Антарктида — самое холодное место на Земле, где зимняя температура может достигать 84°[19], было весьма существенно, чтобы наша зимняя база была укрыта