преднамеренно испорчена. Будет ли эта деталь являться уликой, которую можно использовать в суде?

– Я же вам уже ответил, что машина утилизирована.

– Я спрашиваю чисто теоретически.

– Что вы сделали?

– Я просто спрашиваю вас, будет ли улика принята во внимание судом. – Я, видите ли, тоже смотрел некоторые серии сериала «Закон и порядок» по телевизору. Ну, знаете, система охраны вещественных доказательств или как это там называется.

– Все довольно сложно. Я должен уточнить и тогда смогу ответить на ваш вопрос. Посмотрим, что на это скажут в офисе окружного прокурора.

– Пожалуйста, как можно скорее, – попросил я.

Он перезвонил мне через десять минут.

– Хорошо, – сказал Кеньон. – Один из обвинителей сказал мне, что в нашем штате система охраны вещественных доказательств зависит от важности вещественного доказательства, а не от степени допустимости.

– Вы не могли бы говорить по-английски?

Кеньон засмеялся:

– А я надеялся, что вы сможете объяснить это мне.

– Простите, вряд ли.

– На деле это означает, что все не так плохо. С юридической точки зрения, нет нужды показывать суду все звенья логической цепи. Хороший адвокат будет выдвигать всевозможные возражения, но судья еще должен принять их во внимание. Итак… Я ответил на ваш вопрос. Теперь ваша очередь ответить на парочку моих. У вас есть эта деталь или нет?

– Есть.

– Хорошо. И, согласно вашим словам, она содержит в себе доказательства вредительства. С чего вы это взяли? Без обид, но вы офисный топ-менеджер. Не металлург.

– Я не могу на сто процентов быть уверенным в том, что у меня есть доказательство намеренного повреждения машины. Но я могу сказать, что стальная деталь выглядит так, словно ее скрутили в бараний рог, а потом просто порвали на две части. В обычных условиях металл так себя не ведет.

– Что это за деталь?

Я заколебался:

– Вал рулевого управления.

– Ну хорошо, предположим, что вы правы. Сама по себе эта деталь могла бы доказать мне, что машину повредили. Но у меня по-прежнему проблема. Большая проблема.

– Какая проблема?

– Как связать эту историю с Куртом Семко? Вам придется доказать, что у него была возможность совершить это преступление, – что у него есть или был доступ к РОМ.

– Но реагент находится у него дома, – сказал я. – Я сам его видел. Все, что вам нужно сделать, – это обыскать его квартиру.

– И мы снова возвращаемся к исходной точке, – сказал Кеньон. – Как я уже говорил вам раньше, если вы не желаете стать официальным информатором, у нас не будет основания для получения ордера на обыск. Если только у вас нет другой возможности проникнуть к нему в дом. Он случайно не давал вам ключи от своей квартиры?

– Нет, конечно же, нет.

– И, мне кажется, он вряд ли пригласит вас теперь в гости.

– Не в ближайший миллион лет.

– Тогда как же, черт возьми, вы собираетесь доказать, что реагент действительно есть у него дома?

– Как я могу доказать это?

– Точно так же, как вам удалось самостоятельно получить искореженный вал.

– Возможно, другой выход действительно есть, – сказал я.

Конечно же, другой выход был. Грэм Рункель уже работал над ним.

– Например?

– Я свяжусь с вами позже, – ответил я.

Курт издалека махнул мне рукой и приветливо улыбнулся. В ответ я улыбнулся, столь же дружелюбно и сказал:

– Привет.

Он уже был на игровом поле, разогревался. Освещение стадиона было включено. Команда противников, разношерстная толпа из розничной сети Bear Sterns, уже проверяла наши биты. Слухи разлетаются со скоростью света. Естественно, наши противники не поняли, что, за исключением Курта, остальные члены команды Entronics были слишком слабыми игроками, чтобы воспользоваться преимуществами модифицированной биты. Но они скоро сами узнают об этом. Фестино настраивал команду на игру.

Зазвонил мой сотовый. Я знал, кто это, поэтому отошел на безопасное расстояние, прежде чем ответить на звонок – третий по счету.

– Я внутри, – сказал Рункель.

– В доме?

– Ты меня слышал.

Он проник в арендованный домик Курта в Холлистоне. Я ясно, как наяву, представлял себе его дом, хотя был там лишь однажды – все такое аккуратное, ухоженное, ровненькое – как в дорогой больнице.

– Без проблем? – спросил я.

– Двери были заперты на два замка, но верхняя дверь гаража открыта. Дверь из гаража в дом обычно слабое звено безопасности. Ее легко открыть.

– И никакой сигнализации?

– В доме, который сдается в аренду? Я бы удивился, узнав, что здесь есть сигнализация. Но я уверен, здесь хорошая противопожарная сигнализация. Арендодатели наверняка позаботились об этом.

– Ты знаешь, где искать?

– Ты же мне сказал. – Его голос прерывался, когда он перемещался по дому. – Свободная спальня рядом с гостиной, верно?

– Верно.

– Тебе же все равно, что именно я использую для того, чтобы вывести из строя пожарную сигнализацию, да? Ничего, если косячок с марихуаной?

Курт снова махал мне рукой, теперь к нему присоединился и Фестино.

– Давай, Тигра, – кричал Фестино, – рабочий день закончен. Мы начинаем.

Я поднял вверх указательный палец.

Как только Грэм найдет склад краденого оружия и взрывчатки, он откроет дверь в комнату, где хранится все это богатство, и оставит ее открытой. Так что когда приедет пожарный расчет, вызванный противопожарной сигнализацией, и взломает входную дверь, они увидят этот незаконный оружейный двор и позвонят в полицию. Теперь, во времена, когда террористы у всех на слуху, место преступления будет прямо перед ними. И тогда они крепко прижмут Курта. Не нужно будет никакого ордера на арест, и все абсолютно легально.

– Нашел? – спросил я.

– Нет, – ответил Рункель.

– Что значит «нет»?