Но Тама ответила ей:
– О матушка, я прошу только того, кому я буду женой и послушной подругой.
– О Тама, я не откажу в твоей просьбе, клянусь единым богом! – сказал Сайф, и Тама обрадовалась его словам.
Тут же заключили брачный договор, и царь Сайф спросил Таму:
– Когда мне войти к тебе?
– Сегодня ночью, – ответила Тама, а Сайф воскликнул:
– Как, Тама, без свадебных обрядов и пиров?
– Мне не нужны никакие пиры, – отвечала Тама, но тут вмешалась мудрая Акила:
– О великий царь нашего времени, за мою долгую жизнь у меня не было других детей, кроме Тамы, и я хочу, чтобы ты устроил ей богатую свадьбу.
И все присутствующие подтвердили:
– Нужно отпраздновать свадьбу царицы Тамы! Мы хотим пировать, наслаждаться и веселиться.
Тогда царь Сайф сказал.:
– Милости просим, добро пожаловать!
И по приказу царя Сайфа семь дней продолжались свадебные торжества. Кололи баранов, резали верблюдов и коров, и каждый день подавали гостям по сто верблюдов, сто коров и пятьсот баранов утром и столько же вечером, и все люди, и мужчины, и женщины, веселились и угощались. И случилось так, что жены царя Абу Тад-жа, царя Афраха, жены предводителей и военачальников Садуна аз-Зинджи, Маймуна, Даманхура и Сабика, а также жены царя Сайфа – Шама, Умм аль-Хая, Муньят он-Нуфус и Гиза – собрались на этом пиру, чтобы вместе поесть и повеселиться. Они шутили друг с другом, пили и смеялись, а некоторые из них плясали. И первой пустилась в пляс Умм аль-Хая, дочь предводителя Сабика. А плясала она так, что все женщины, глядя на нее, дивились, но царица Муньят ан-Нуфус сказала:
– О Умм аль-Хая, ты пляшешь словно буйвол, но так уж вы танцуете, сообразно вашему разумению, так вы цривыкли плясать на ваших свадьбах!
Тогда вперед выступила Гиза:
– Погодите, сейчас я вам спляшу!
И дочь Ихмима начала свой танец, то наклоняясь, то изгибаясь, сводя с ума всех, кто смотрел на нее. Но Муньят ан-Нуфус, глядя на Гизу, сказала:
– О Гиза, ты очень красива, но танец твой груб.
И Гиза села, устыдившись от этих слов Муньят ан-Нуфус.
А мы говорили, что Муньят ан-Нуфус превосходила всех жен своей красотой, стройностью стана, остроумием и изяществом, и царь Сайф всегда восхищался ею и любил ее больше всех. Поэтому все женщины во дворце старались угодить Муньят ан-Нуфус, ведь красота ее была так необычна, что она единым словом убивала, единым взглядом во прах повергала, улыбкою радость дарила, влюбленных с ума сводила, любящим раны наносила, а отвергнутых насмерть губила. Хвала тому, кто сотворил ее, сделав соблазном для взора и красой времени!
А когда Гиза села, поднялась Шама и стала плясать, красуясь перед своими подругами. Шама тоже была хороша собой, и на щеках ее виднелась родинка, похожая на родинку царя Сайфа. И когда Шама окончила свой танец и села, она обратилась к Муньят ан-Нуфус:
– Ну, что ты скажешь мне – то же, что и другим?
А царица Муньят ан-Нуфус ответила Шаме:
– Я видела такие пляски только в вашей стране, а в наших краях женщины совсем по-другому танцуют.
Тогда Шама воскликнула:
– Я прошу тебя именем того, кто даст тебе благополучно разрешиться от бремени, кто хранит тебя от зла и бедствий времени, от горя и страдания, от раскаяния и разочарования, встань и спляши перед нами, как мы все плясали! Не пренебрегай нами, сделай нам одолжение, а мы отплатим тебе любовью и почтением.
Царица Муньят ан-Нуфус ответила:
– О госпожа, не лежит мое сердце к этому, потому что я среди вас чужестранка и к тому же беременна, и мне не под силу тягаться с вами. Но ты заклинала меня великим заклятием – нашим милосердным господом.
С этими словами Муньят ан-Нуфус встала, чаруя всех женщин гибкостью и стройностью стана. Она склонилась, как ветвь жасмина среди цветов и душистых трав, а потом выпрямилась, радуя сердца своим изяществом, ее плечи дрожали и трепетали, подобно мерцающим звездам, а руки взлетали, подобно крыльям голубки, и так она плясала целых два часа, приводя всех в восторг и сводя с ума.
А Тама в это время сидела среди других женщин и думала о том, что никто в мире не сравнится с царицей Муньят ан-Нуфус, что, увидав ее, никогда не захочешь смотреть ни на какую другую женщину, и она воскликнула:
– О госпожа моя Муньят ан-Нуфус, я в жизни не видела никого, кто мог бы сравниться с тобой, ни одна женщина не умеет танцевать так, как ты, ведь только в вашей стране девушки пляшут подобным образом в час радости и веселья!
И когда царица Муньят ан-Нуфус услыхала слова Тамы, перед ней открылся путь к достижению цели. Она сказала Таме:
– О госпожа моя Тама, я знаю еще и другой танец, но его я смогу сплясать, только если надену свое
