оккупировала остаток территории Чехословакии и вышла во фланг Польше. Это был последний «бескровный» маневр. Затем последовал поспешный шаг со стороны англичан – неожиданное предоставление гарантий Польше и Румынии, находившимся в стратегической изоляции. Это произошло без предварительного одобрения со стороны СССР – единственной державы, которая могла эффективно поддержать их. Для чего это было сделано?
Должен заметить, что поспешное предоставление гарантий Польше перед самым на нее нападением – скорее всего, не ошибка Англии. Гитлер уже проигнорировал ряд провокаций Англии, напрямую ведущих к войне между двумя странами. И Англия стала дальше играть наверняка. Теперь, после нападения на Польшу, Гитлер неминуемо приобретал нового врага. Но вновь встает вопрос: что заставило Англию ввязаться в ненужное противостояние? Ведь никто не мешал англичанам преследовать свои интересы в Мировом океане. А Гитлер не имел еще возможностей для масштабной высадки на Британские острова. Простой страх перед расширяющимися возможностями Германии? Тут еще не следует забывать об уходе с поста премьер-министра Великобритании Чемберлена (противника войны с Германией, сторонника ее «умиротворения»). Его сменил Черчилль, и королевство стремительно двинулось навстречу войне с Германией, пытаясь укротить уже рассвирепевшего тигра. Если пропустить бредовые разговоры о выборности политиков в европейских монархиях, мы увидим, что одного политика заменили другим для изменения позиции Англии по отношению к Германии.
Если учесть время предоставления гарантий Польше и Румынии, становится ясно, что они определенно не играли провоцирующую роль. Мы теперь знаем, что их предоставляли вовремя, пока Гитлер не успел напасть на Польшу – но уже тогда, когда приготовления зашли достаточно далеко, и у агрессора не оставалось возможности отменить хорошо подготовленный план молниеносной войны, обещающий потеснить даже англичан за их политические игры. Таким образом, западные державы, заигравшись в негласное управление Германией, в корне подорвали единственно возможную для них победную стратегию. Вместо того чтобы пресечь агрессию, они предоставили Гитлеру возможность разорвать слабые звенья и добиться успеха в самом начале мирового конфликта.
Единственный шанс избежать войны теперь заключался в том, чтобы заручиться поддержкой Советской России – страны, которая могла оказать Польше непосредственную помощь и служить сдерживающей силой для Гитлера. Однако, несмотря на тревожность обстановки, английское правительство проявило уклончивость и неискренность. Помимо колебаний англичан пагубную роль сыграли также возражения правительств Польши и других малых стран против помощи со стороны СССР из-за опасений, что ввод русских войск будет означать фактически вторжение на их территории, которое позже будет трудно повернуть вспять. Совсем по-иному в новой обстановке, сложившейся в результате предоставления Англией гарантий Польше, действовал Гитлер. Решительное заявление англичан и принятые ими меры по ускоренному вооружению не удивили Гитлера, но дали совершенно неожиданный для западных держав эффект. Решение, принятое Гитлером, основывалось на анализе исторически сложившихся национальных черт характера англичан. Считая их людьми хладнокровными и рационально мыслящими, Гитлер пришел к выводу, что англичане не вступят в войну на стороне Польши, не заручившись поддержкой России, армию которой и можно будет положить в боях с немцами, но и с Россией договориться-то они в ближайшее время не смогут.
Англичане, взяв обязательство поддержать Польшу, посчитали, что должны уже иметь в запасе повод, чтобы в любой момент ударить по Германии в порядке «наказания». Гитлер же не захотел отступиться от своих притязаний на Польшу, даже осознав, что вторжение в эту страну может означать начало войны с серьезным и коварным противником, который официально не против его действий, но и ситуацию постоянно контролирует, оставляя за собой не просто видимое противостояние с Германией, но и возможность в итоге превратить постановочное противодействие в реальное нападение. Таким образом, европейская цивилизация вступила в мрачный период истории, длившийся шесть изнуряющих лет. И да же светл ый л у ч побед ы после эт и х шест и лет дл я м н о – гих окажется иллюзорным.
В пятницу 1 сентября 1939 г. немецкие войска вторглись в Польшу. В воскресенье 3 сентября англичане, выполняя ранее данные Польши гарантии, объявили войну Германии. 6 часов спустя их примеру, правда, менее охотно, последовали французы. Меньше чем через месяц Польша оказалась поверженной. Могли ли Англия и Франция сделать больше, чем сделали, чтобы ослабить давление Германии на Польшу? Если исходить из соотношения сил сторон и здравого смысла, то ответ на оба вопроса следует дать положительный. В 1939 г. немецкая армия была далеко не готова к реальной войне с соседями. Поляки и французы вместе имели около 150 дивизий, в том числе 35 резервных (из этого числа французы вынуждены были держать часть сил на своих заморских территориях). Германия имела 98 дивизий, в том числе 36 слабо обученных. Из 40 дивизий, оставленных для обороны западных границ, только четыре были полностью укомплектованы, обучены и оснащены. Немцы в то время имели только несколько готовых к бою танковых и механизированных дивизий, и лишь благодаря энтузиазму Гуде-риана, пользовавшегося поддержкой Гитлера, по сравнению с другими странами ушли далеко вперед в разработке принципов ведения маневренной войны, родоначальниками которых в 1920-е гг. явились англичане. Правда, Германия обладала самой сильной военной авиацией, в то время как Польша и Франция испытывали недостаток в самолетах даже для банальной поддержки действий сухопутных войск. Но разве не Европа общими усилиями профинансировала германские приготовления к войне?
После быстрого захвата Германией Польши наступило затишье, длившееся шесть месяцев. Те, кого ввело в заблуждение поверхностное впечатление от событий этого времени, назвали этот период «странная война», хотя правильнее было бы назвать его «время иллюзий». Ведь руководители и общественность западных держав без устали строили радужные планы нанесения ударов по флангам Германии и… слишком открыто говорили об этом, словно ничего не собирались делать. И действительно – у Франции и Англии не только не было шансов быстро развернуть силы, необходимые для победы над Германией, но и цели таковой они себе не ставили, лишь позволяя работать пропаганде вхолостую. Теперь, когда между Германией и Россией, также захватившей часть Польши, пролегла общая граница, Англия и Франция видели единственную надежду в возникновении трений между этими государствами, не доверявшими друг другу, в том, что Гитлер сразу направит свои агрессивные усилия на восток, а не на запад. Это и произошло год спустя, несмотря на нетерпеливые изложения западными союзниками в прессе своих «победоносных планов». Громогласные и угрожающие разглагольствования в лагере союзников о нанесении ударов по флангам Германии словно не волновали Гитлера. Следующим шагом явилась оккупация Норвегии. Захваченные немецкие документы свидетельствуют, что до начала 1940 г. Гитлер считал «сохранение нейтралитета Норвегии наилучшим вариантом», однако в феврале пришел к выводу, что «англичане намерены высадиться в этой стране и необходимо упредить их». Небольшие немецкие силы вторжения высадились в Норвегии 9 апреля, опрокинув вялые планы англичан установить контроль над этим районом. Следующий удар Гитлер нанес 10 мая по Франции, Бельгии и Голландии. Подготовка к нанесению этого удара началась еще осенью предшествующего года, когда союзники отвергли мирное предложение Германии после разгрома Польши. Гитлер говорил, что сокрушительный удар по Франции даст лучшие шансы склонить англичан к миру. Начиная с ноября Гитлеру приходилось несколько раз откладывать начало наступательных операций из-за неблагоприятных метеорологических условий и возражений командования вермахта. Самолет, на борту которого находился немецкий штабной офицер с документами, касавшимися плана наступления, 10 января вместо Бонна приземлился в Бельгии. Инцидент привел к отсрочке наступления на западе до мая и коренной переработке плана. Было еще несколько несуразностей с обеих сторон.
Первоначальный план, предусматривавший нанесение главного удара через центральные районы Бельгии, неизбежно привел бы к столкновению немецких войск с лучшими англофранцузскими силами и, вероятно, закончился бы провалом для немцев. Новый план, предложенный Мантейфелем, оказался полной неожиданностью для союзников, и они сразу попали в тяжелое положение. Пока союзники сосредоточивали силы для отражения удара в Бельгии и Голландии, семь немецких танковых дивизий стремительно прорвались через Арденны, где союзное командование почему-то считало невозможным использование танков. Не встретив сопротивления, немцы переправились через Маас и двинулись на запад, к побережью Ла-Манша, по тылам союзных армий в Бельг ии. Это реши ло исход сра жен и я да же ран ьше, чем в б ой были введены основные силы немецкой пехоты: английской армии едва-едва удалось эвакуироваться из Дюнкерка, бельгийская армия и большая часть французских войск вынуждены были капитулировать. Когда
