Шесть оглушительно молчаливых ударов прокатились над городом: то городские часы по имени Старый Том демонстративно не пробили время.

Слуги с грохотом катили по коридору столик на колесах. Аркканцлер наконец сдался и велел подавать завтрак.

Чудакулли опустил руку с рулеткой.

— Попробуем еще разок! — заявил он.

Выйдя в окно, он поднял с песка нагретую солнцем ракушку, после чего, перевалившись через подоконник обратно в ванную, двинулся к двери, которая открывалась в промозглый, заросший мхом внутренний дворик. Из дворика сочился подержанный и грязный утренний свет. В воздухе кружилась пара залетных снежинок, попавших сюда лишь благодаря жестокой прихоти судьбы.

Со стороны дворика окно ванной комнаты выглядело как блестящая, масляная и очень черная лужа.

— Так, декан, сунь-ка в окно свой посох, — велел Чудакулли оставшемуся в ванной декану. — И пошебурши им хорошенько.

Там, откуда полагалось торчать посоху, черная поверхность пошла легкой рябью.

— Ну и ну, — произнес аркканцлер, возвращаясь в ванную. — Признаться честно, слышать о таком слышал, но вижу впервые.

— Слушайте, а кто-нибудь помнит историю, которая приключилась с башмаками аркканцлера Бьюдли? — жуя холодную баранину, спросил главный философ. — В его левом башмаке однажды открылась подобная штуковина. Аркканцлеру тогда пришлось нелегко. Когда твои ноги пребывают в разных измерениях, не больно-то побегаешь.

— Не больно-то… — протянул Чудакулли, рассматривая тропическую картину и задумчиво постукивая себя раковиной по подбородку.

— Во-первых, ты не видишь, куда и во что наступаешь… — продолжал главный философ.

— А еще одна как-то открылась в погребе, — сообщил декан. — Обыкновенная круглая черная дыра. Любой помещенный туда предмет бесследно исчезал. И старый аркканцлер Ветровоск отдал распоряжение устроить над ней отхожее место.

— Весьма разумно, — одобрил Чудакулли. Вид у него по-прежнему был задумчивым.

— Мы тоже так считали, пока не нашли вторую дыру на чердаке. Оказалось, что это другая сторона той же самой дыры. Что творилось к тому времени на чердаке, ты можешь себе представить.

— Слушайте, а почему мне никто об этом не рассказывал? — воскликнул Думминг Тупс. — Возможности, которые перед нами открываются, просто поразительны!

— Это все говорят, впервые столкнувшись с такими вот штуками, — покачал головой главный философ. — Но доживи до моих лет, юноша, и ты поймешь: когда находишь нечто, благодаря чему открываются поразительные возможности с перспективой революционно изменить к лучшему жизнь рода человеческого, — в таких случаях лучше всего закрыть крышку и притвориться, будто ты ничегошеньки не видел.

— Однако если расположить выходную дыру над входной и бросить в нижнюю какой-нибудь камешек, то он, появляясь из выходной дыры, будет тут же снова проваливаться во входную… Таким образом, вскоре он будет двигаться со скоростью метеорита, и количество генерируемой энергии превысит все разумные пределы…

— Кстати о метеоризме. На чердаке это самое КОЛИЧЕСТВО чуть не превысило, — кивнул декан, принимаясь за холодную куриную ногу. — Но, слава богам, существует такая вещь, как вентиляция.

Высунув руку в окно, Думминг осторожно помахал ею в воздухе. Тыльная сторона ладони быстро нагрелась.

— И что, никто эти дыры не изучал? — осведомился он.

Главный философ пожал плечами.

— А чего их изучать? Обычные дырки. В каком-то месте скапливается большое количество магии, и она начинает протекать, прожигая окружающий мир, как расплавленное железо прожигает топленый свиной жир.

— Нестабильные точки в пространственно-временном континууме… — пробормотал Думминг. — Да есть сотни способов как использовать подобное…

— Во-во. Теперь понятно, отчего наш географ всегда такой загорелый, — усмехнулся декан. — По- моему, это немножко нечестно. География должна познаваться через трудности. А не так, чтобы высунул голову в окно — и вот она, география. Иначе все были бы географами.

— Осмелюсь не согласиться, — возразил главный философ. — На мой взгляд, он всего лишь расширил свой рабочий кабинет.

— Кстати, вам не кажется, что это и есть тот самый ИксИксИксИкс? — задумчиво вопросил декан. — Вид вполне чужеземный.

— Море действительно присутствует, — согласился главный философ. — Но можно ли утверждать, что им что-то опоясывается?

— В данном случае оно скорее… оплескивает.

— По-моему, море, способное к опоясыванию чего бы то ни было, должно выглядеть более солидно, — высказался профессор современного руносложения. — Ну, вы понимаете, о чем я. Грозные штормовые волны и все прочее. Тем самым море дает понять всяким чужакам: побережье опоясывается мною, и никем иным, так что держитесь-ка подальше, а то и вас перепояшем.

— Может, нам стоит выйти и разведать обстановку? — предложил Думминг.

— Как только мы туда вылезем, непременно случится что-нибудь ужасное, — мрачно предсказал главный философ.

— Но с казначеем-то ничего плохого не произошло, — возразил Чудакулли.

Волшебники сгрудились вокруг окна. На линии прибоя виднелся человечек в поддернутом до колен балахоне. Над головой у него кружились птицы, а немного в стороне призывно покачивались пальмовые ветви.