А, собственно, почему бы и нет?

— Он спросил еще, не упоминал ли ты когда-нибудь место, которое называется Амбер?

Когда я произнес эти слова, Люк смотрел в зеркало заднего обзора и резко крутанул руль, чтобы вписаться в поворот.

— Амбер? Ты шутишь?

— Нет.

— Странно. Очень странно. Видимо, совпадение...

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, я в самом деле слышал упоминание о сказочной стране, которая называется Амбер, на прошлой неделе, но никогда и никому об этом не рассказывал. Это был разговор за Бутылкой, понимаешь?

— С кем? Кто рассказывал тебе об этом?

— Один мой знакомый художник, совершенно ненормальный тип, но очень талантливый. Его зовут Мелман. Мне его вещи очень нравятся. Я у него даже купил несколько. Я заехал к нему посмотреть, нет ли чего новенького. Нового у него ничего не оказалось, но я засиделся у него допоздна. Мы разговаривали, пили и курили одну штуку, которой он меня угостил. Через некоторое время он стал уже витать в облаках, стал рассказывать о магии. Не о фокусах с картами или еще чем-то в этом роде, нет, речь шла о ритуальной магии.

— Понятно.

— Ну, вот... потом... он мне начал кое-что показывать. Если бы я сам не был слегка под кайфом от выкуренной «травки», я готов поклясться, что у него получалось! Он левитировал, вызывал из пустоты огненные полотнища, а также воплотил и уничтожил прямо в комнате несколько монстров. Нет, он мне явно подсунул «кислоту», не иначе. Но будь я проклят, если все это не выглядело совершенно реально!

— Угу, — неопределенно высказался я.

— Но во всяком случае, — продолжал Люк, — он тогда упомянул какой-то легендарный город, архетип. Я не уверен, что он назывался именно Амбер, а не Содом или Гоморра, или Камелот, но я твердо уверен, что это слово он произносил. Якобы этим городом управляет полусумасшедшая семья, а сам город населен их внебрачными детьми и потомками и потомками людей, которых они привели туда из других мест века назад. Тени, или, как они сами называют, Отражения этой семьи и самого города фигурируют в той или иной форме в большинстве мифов и легенд. Не знаю, правда, как это все понимать, но так говорил Мелман. Знаешь, я часто не мог понять, когда он говорил серьезно, а когда лишь метафорически. Но так или иначе, но Амбер он называл. Я уверен в этом.

— Интересно, — заметил я. — Кстати, Мелман мертв, а его дом сгорел несколько дней назад.

— Я не знал об этом.

Люк снова бросил взгляд в зеркало заднего обзора.

— Ты тоже был с ним знаком?

— Да. Я встретился с ним вскоре после того, как мы расстались с тобой. Кински мне сказал, что Джулия часто бывала у него, и я решил разыскать этого парня. Я думал, что он сможет мне что-то рассказать. Видишь ли, дело в том, что Джулия тоже мертва.

— Что ты говоришь! Да ведь в видел ее на прошлой неделе... Что случилось?

— Все выглядело чертовски странно. Она была убита каким-то невероятным зверем.

— Боже мой!

Он неожиданно нажал на тормоза и резко свернул на обочину, на широкий выступ слева. Выступ заканчивался крутым, покрытым деревьями склоном.

За деревьями, далеко-далеко внизу светились крошечные огоньки города.

Люк выключил фары и двигатель, потом вытащил из кармана кисет и начал сворачивать сигарету. Я заметил, что он посматривает назад, вперед и вверх.

— Ты что-то часто поглядывал в зеркало, — сказал я.

— Да, — ответил он. — Знаешь, мне показалось, что за нами от самого «Хилтона» следовала машина. Минуту назад она держалась позади всего в нескольких поворотах, а потом словно куда-то провалилась.

Он закурил и приоткрыл дверцу.

— Подышим немного воздухом.

Я вылез вслед за ним из машины, и мы несколько минут стояли молча, глядя на горные склоны, залитые ярким лунным светом, таким ярким, что видны были тени от ближайших деревьев.

Люк бросил сигарету и наступил на нее.

— Проклятье! — воскликнул он. — Дело становится жарким. Я знал, что Джулия бывает у Мелмана, так? И я был у нее на следующий день после того, как был у художника, так? Я даже передал ей небольшой пакет, который меня просил передать ей Мелман.

— Карты, — сказал я.

Он кивнул.

Я вытащил Карты из кармана и протянул их Люку. Он бросил косой взгляд в смутном свете луны, но кивнул утвердительно.

— Эти Карты... — сказал он. — Ты все еще... Она все еще тебе нравилась, да?

— Да.

— Эх, черт!

Люк вздохнул.

— Ладно, дружище, я должен тебе кое-что рассказать, кое-какие вещи. И не все эти вещи приятного свойства. Одну минуту, я только их немного рассортирую в уме... Сейчас ты передо мной ставишь большую проблему, или, скорее, я сам ее перед собой поставил, потому что я решил...

Он поддел ногой камешек, и тот, увлекая за собой другие мелкие камешки, со стуком покатился вниз со склона.

— Ладно, — сказал он. — Во-первых, отдай мне эти карты.

— Зачем?

— Я порву их на конфетти.

— Ну да, иди к черту. Зачем?

— Они опасны.

— Это я уже знаю. Пусть побудут у меня.

— Ты не понимаешь.

— Тогда объясни.

— Проклятье, это не так-то просто сделать. Сначала я должен решить, что тебе рассказать, а что — нет.

— А почему бы не рассказать все?

— Я не могу. Поверь мне...

Я бросился на землю, как только грохнул первый выстрел. Пуля отрикошетила от валуна справа от нас.

Люк не залег, а бросился зигзагами к скоплению деревьев слева, откуда раздались еще два выстрела. В руке у Люка что-то сверкнуло, и он поднял эту руку.

Он выстрелил три раза. После второго выстрела я услышал чей-то стон.

К этому времени я уже вскочил и побежал в том направлении, сжимая в руке камень. После третьего выстрела я услышал, как кто-то упал.

Я подбежал к Люку как раз в тот момент, когда он переворачивал тело, как раз вовремя, чтобы увидеть нечто, напоминающее облачко прозрачного голубого тумана, исходящего изо рта лежавшего мужчины, в котором был виден сколотый зуб, и уплывшее прочь.

— Черт побери, что это такое? — спросил Люк, когда облачко уплыло.

— Ты тоже видел? Я не знаю.

Люк посмотрел вниз, на обмякшее тело с расплывающимся впереди на рубашке темным пятном. Правая рука убитого все еще сжимала пистолет тридцать восьмого калибра.