– Калли, эта ночь принесла мне удачу, – сказала она. – Я в выигрыше на двенадцать тонн.

Она вяла со стола стопку фишек и вложила ему в руку.

– Это тебе. Хочу, чтобы они были у тебя.

Калли сосчитал фишки. Десять штук. Тысяча долларов.

Он засмеялся и сказал:

– О’кей. Я сохраню их для тебя. Когда-нибудь тебе понадобятся деньги, чтобы играть.

И он оставил ее за столом для блэкджека, а сам поднялся в офис и швырнул их в один из ящиков стола. Снова он подумал, не позвонить ли Мерлину, но решил, что не стоит.

Он оглядел свой офис, испытывая чувство, что забыл что-то сделать. Будто, подсчитывая вышедшие карты, заметил, что каких-то не хватает. Но теперь было уже поздно. Через несколько часов он уже будет в Лос-Анджелесе, чтобы пересесть затем в самолет рейсом до Токио.

В Токио Калли взял такси, чтобы добраться до офиса Фуммиро. Улицы были запружены людьми, многие из которых носили белые маски из марли, как у хирургов, чтобы защитить себя от зараженного воздуха. Даже строительные рабочие в своих ярко-красных куртках и белых касках, и те носили маски. Это зрелище почему-то вызывало у Калли чувство тошноты. Но это, подумал Калли, из-за того, что он нервничает по поводу исхода самой поездки.

Фуммиро встретил его крепким рукопожатием и широкой улыбкой.

– Очень раз вас видеть, господин Кросс, – сказал Фуммиро. – Мы позаботимся, чтобы ваше пребывание здесь доставило вам удовольствие. Если что-то вам понадобится, просто скажите моему помощнику.

Они находились в офисе Фуммиро, отделанном в западном стиле, и могли разговаривать, ничего не опасаясь.

Калли сказал:

– Свой чемодан я оставил в отеле, и я просто хочу узнать, когда принести его в ваш офис.

– Понедельник, – ответил Фуммиро. – В выходные ничего нельзя сделать. Но завтра вечером у меня будет вечеринка и я уверен, что она вам понравится.

– Большое спасибо, – поблагодарил Калли. – Но я просто хочу отдохнуть. Я себя не очень хорошо чувствую, да и дорога была длинной.

– Да, да, я понимаю, – сказал Фуммиро. – У меня есть неплохая идея. В местечке Егавара есть загородная гостиница. Это лишь в часе езды отсюда. Я дам вам свой лимузин с шофером. Это самое красивое место в Японии. Тихое, и вы там хорошо отдохнете. Девушки-массажистки, а еще я организую и других девушек, чтобы хорошо вас встретили. Еда превосходная. Японская кухня, разумеется. Все большие люди проводят там время со своими любовницами, вдали от любопытных глаз. Вы там сможете спокойно отдохнуть, а в понедельник вернетесь совершенно обновленным, и я приготовлю для вас деньги.

Калли обдумывал предложение. Пока он не получил деньги, опасаться было нечего, а возможность отдохнуть в загородной гостинице казалось ему привлекательной.

– Это было бы здорово, – сказал он Фуммиро. – Когда вы сможете прислать лимузин?

– В пятницу вечером движение просто ужасное, – сказал Фуммиро. – Поезжайте завтра с утра. Отдохните хорошенько сегодня и в выходные, а в понедельник мы с вами встретимся.

В качестве особого знака внимания Фуммиро проводил его прямо до лифта.

До Егавара они добирались дольше часа. Но, приехав на место, Калли не пожалел, что проделал эту дорогу. Это была приятная гостиница, в традиционном стиле.

Номер, где его поселили, состоящий из нескольких комнат, был просто великолепен. Прислуга передвигалась по залам бесшумно и плавно, словно привидения. И не было никакого намека на присутствие других гостей.

В одной из его комнат стоял огромный чан красного дерева. В самой ванной комнате имелись всевозможные модели бритв и множество разновидностей лосьонов после бритья и женской косметики. Все, что могло кому-нибудь понадобиться.

Две миниатюрные молоденькие девушки, едва достигшие брачного возраста, наполнили чан водой. Они тщательно вымыли Калли, и он залез в воду, горячую и ароматную. Чан был такой большой, что в нем почти можно было плавать. И настолько глубокий, что вода, когда он становился на дно, едва не скрывала его с головой. Он чувствовал, как напряжение и усталость покидают его тело. Наконец девушки вытащили его из чана и провели в другую комнату, где он распростерся на циновке, отдавшись в их руки. И они стали массировать, разминать каждый палец, каждый сустав, и казалось даже, каждый волосок на голове. Такого потрясающего массажа ему еще никто никогда не делал.

Они принесли ему футаба, небольшую твердую подушку квадратной формы, и положили ему под голову. И он тут же заснул. Проснулся он далеко за полдень и пошел прогуляться по окрестностям.

Гостиница стояла на склоне холма, а внизу простиралась долина, а за ней был океан, голубой, безбрежный, кристально-чистый. Он обошел вокруг живописного пруда, усыпанного цветами, гармонировавшими, казалось, с изящными зонтиками от солнца, развешенными над циновками и гамаками на открытой веранде гостиницы. Эти яркие цветы радовали глаз, а прозрачный, чистый воздух освежал голову. Больше он не испытывал беспокойства или напряжения. Ничего не случится. Он получит деньги от Фуммиро, старого друга. А когда доберется до Гонконга и передаст деньги, он будет в расчете с Сантадио и сможет спокойно вернуться в Вегас. Все пройдет как надо. Занаду станет его отелем, и он позаботится о Гроунвельте, как сын стал бы заботиться о престарелом отце.

На мгновение он пожалел, что не сможет провести остаток своих дней здесь, в этом чудесном месте. Таком спокойном и чистом. Полным безмятежности, будто бы он вернулся на пятьсот лет в прошлое. Быть самураем ему никогда не хотелось, но сейчас он подумал о том, насколько невинной и наивной была та война, что они вели.

Начинало темнеть, и мелкие капельки дождя появились на полу веранды. Он вернулся в гостиницу.

Японский стиль жизни восхищал его. Никакой мебели. Раздвижные двери, отделяющие комнаты друг от друга и превращающие гостиную в спальню. Ему казалось это таким продуманным и естественным.

Он услышал, как вдалеке раздался серебряный звук колокольчиков, и спустя несколько минут бумажные двери-перегородки раздвинулись, и появились две молоденькие девушки. Они принесли огромное овальное блюдо, длиной чуть ли не в полметра, которое вполне могло бы служить столешницей. На блюде были разложены все мыслимые и немыслимые кушанья из рыбы и других даров моря.

Здесь были черные головоногие, желтохвостые рыбины, перламутровые омары, серые с черным крабы, крапчатые ломтики рыбы с нежным ярко-розовым мясом. Целая радуга цветов, и еды было столько, что со всем этим не справились бы и пятеро взрослых мужчин. Женщины поставили блюдо на низкий столик и разложили подушки, чтобы удобно было сидеть. Они сели по обе стороны стола и принялись кормить его кусочками рыбных блюд.

Вошла еще одна девушка с подносом, на котором стояли керамическая бутылочка с саке и стаканчики. Она налила вино в стаканчик и поднесла его к губам Калли.

Еда оказалась превосходной. После еды Калли встал у окна, глядя на поросшую соснами долину и на могучий океан вдали. Он слышал, как за его спиной женщины убирали стол, потом звук задвигающейся за ними двери. Он остался один в комнате, вглядываясь в океан.

Он снова стал мысленно просчитывать все события, вероятности удачи и провала, как в блэкджеке. В понедельник утром он получит от Фуммиро деньги и сядет в самолет до Гонконга, а в Гонконге ему нужно будет добраться до банка. Он попытался предугадать, где может таиться опасность, если она существовала. Гроунвельт. Гроунвельт мог предать его, или Сантадио, или Фуммиро. Почему судья Брианка предал его? Не мог ли Гроунвельт срежиссировать все это? И тут он вспомнил один вечер, когда он обедал вместе с Гроунвельтом и Фуммиро. Какое-то чувство неудобства проскальзывало в их отношении к нему. Не здесь ли затаилась опасность? Неизвестная карта в подкове? Но Гроунвельт – старый больной человек, а длинная рука Сантадио до Дальнего Востока дотянуться не могла. А Фуммиро – старый друг.

Но нельзя сбрасывать со счетов невезение. В любом случае, это его последнее рискованное предприятие. И по крайней мере, у него оставался еще один последний день покоя – здесь, в Егавара.

Он услышал, как позади него раздвигаются двери. Те же самые миниатюрные девушки снова отвели его к банному чану из красного дерева.

И снова вымыли его. И снова окунали в горячую ароматную воду.