ударов.

Оп Овен понимал, что это не принесет пользы, даже, когда он почувствовал первый удар от осознания девушкой надвигающейся опасности.

- Закройте мозг, - закричал он на пилота и Жиллингса. - Не думайте.

- Моя голова, моя голова. - Это стонал Хайз.

- Сконцентрируйтесь на Орлее, - сказал оп Овен, подняв руки к вискам в ответ на давление. Фигура Хайза на экране, пошатываясь двигалась за Орлеем, который теперь вошел в стоящую машину.

Оп Овен уловил давление на психику и рассеял его, направляя назад уверенность/помощь/защиту/сочувствие. Он мог простить ей смерть Джила Граци. Так сделал бы любой талант. Если бы она немедленно сдалась, Центр как-нибудь защитил бы ее от незаконных аспектов ее действия. Только нужно сдаться сейчас.

Кто-то закричал. Другой человек повторил этот пронзительный крик. Вертолет дернулся и тряхнул их. Пилот стонал и задыхался. Жиллингс бросился вперед, хватаясь за ручки управления.

Оп Овен, участвуя в невероятной битве, не видел физические реальности. Если бы он только мог завладеть вниманием этого перегруженного мозга… удержать его достаточно долго… боль/страх/ черное/красное/грязно-оранжевое/пурпурное… дыхание… шок. Полное неверие/страх/потеря уверенности. Безумное физическое усилие.

Бетон поцарапал щеку оп Овена. Пальцы кровоточили, когда он царапал запертую стальную дверь на крыше. Он не мог войти. Он должен был догнать ее первым!

Как-то ноги нащупали ступени, когда он стал пробираться вниз по пожарной лестнице, умышленно заставив свой разум оцепенеть под градом ударов. Ударов, которые становились слышимыми.

Потом он увидел ее: пальцы вцепились в стойку лестницы, ноги балансировали за ступеньку от площадки. Слишком тонкая фигура подростка, на мгновение застывшая от неуверенности и потрясения; пряди черных волос, как свидетельства порочности свисали на худое лицо, искаженное и ставшее уродливым от страшных физических и умственных усилий неистовой воли. Ее огромные глаза, черные от сумасшедшей ярости и ужаса, налитые кровью от отчаяния и соленый пот, огромное желание убежать… ее глаза смотрели в его глаза.

Она знала, кем он был; и ее ненависть била в его мозг. Те слова - после смерти Джила Граци - были ее словами; их не создало его больное воображение. Тогда она узнала в нем своего реального противника. Только теперь он вынужден был признать, что она умела, и все, что она умела, к сожалению, она использовала не по назначению.

В эти доли секунды противостояния он принял безжалостное решение. Больше всего в жизни желая, чтобы не нужно было этого делать.

Она поняла! Она была в смятении!

Вдруг она оказалась за тяжелой дверью, не открывая ее. Гарольд Орлей, который мчался за ней по лестнице, не обладал таким талантом. Страшным усилием он разломал металлическую дверь. У Дэ фида не было выбора. Она телепортировалась. Он поддержал теле-эмпата, открыл задвижку и широко распахнул дверь.

Орлей преследовал тонкую фигурку, которая мчалась по тускло освещенному бетонному полу комнаты с низким потолком. Теперь она направлялась по пандусу вниз.

- Стой, стой, - оп Овен слышал свой умоляющий голос.

Хайз, покачиваясь, спустился по лестнице.

- Выстрелите в него. Ради Бога, выстрелите в Орлея, Хайз, - кричал оп Овен.

Казалось, Хайз потерял координацию. Оп Овен попытался оттолкнуть его дрожащие руки и самому взять ружье. Тренированные рефлексы Хайза заставляли его все крепче сжимать ружье. Как раз тогда оп Овен услышал отчаянный крик девушки.

Двое мужчин появились наверху у пандуса. Они оба выстрелили, глухой звук выстрелов сопровождало ее затрудненное дыхание.

- Не в нее. Стреляйте в Орлея. Стреляйте в мужчину, - кричал оп Овен, но было слишком поздно.

Даже, когда девушка рухнула на пол, Орлей схватил ее. Хватал, и рвал, бил источник эмоций, которые так взволновали его. Бил и разрывал ее физически, как она поступала с его психикой.

Тело Орлея дернулось, когда стали действовать транквилизаторы, но потребовалось слишком много времени, чтобы преодолеть адреналиновую реакцию перевозбужденного теле-эмпата.

Боль, жалость, и ужас появились в глазах Жиллингса, когда он вбежал на этаж. Полицейский стоял вдалеке от забрызганных кровью тел.

- Господи, неужели никто не мог помешать ему догнать ее? - пробормотал пилот вертолета, отворачиваясь от бесформенного окровавленного предмета, наполовину закрытого телом Орлея, который был без сознания.

- Дверь могла бы остановить Орлея, но он открыл ее, - мрачно сказал Хайз, показывая на оп Овена.

- Она телепортировалась сквозь дверь, - тихо сказал оп Овен. Он должен был прислониться к стене. Он начал непроизвольно дрожать: это была реакция. - Ее нужно было остановить. Сейчас. Здесь. Пока она не поняла, что сделала. Что она могла сделать. - Его колени подогнулись. - Она телепортировалась сквозь дверь!

Неожиданно на помощь ему пришел Жиллингс, Жиллингс, мозг которого больше не был закрыт, а излучал сочувствие и благоговение, и понимание.

- Вы так и сделали.

Эта фраза едва задержалась в мозгу оп Овена, когда он терял сознание.

- Это все, что осталось от покойной Солланж Бош, - сказал Жиллингс, бросая пленку из картотеки на стол. - Все из ее жизни, что мы смогли собрать. - Цыгане нигде не остаются надолго.

- Все, что от нее осталось? - спросил Лестер Велч, хмуро глядя на то, что осталось от пятнадцати лет человеческой жизни и поместилось на трех дюймах.

- Уверяю вас, - ответил Жиллингс, немного раздраженным тоном, впервые с тех пор, как он вошел в кабинет. - На ленте есть также длинное интервью с Биллом Джонсом, кузеном, работником социальной сферы, поселившемся тут после того, как Солланж выздоровела. У нее была бронхиальная пневмония. У него и мысли не было, - поспешно заверил их Жиллингс, - что есть другая причина, кроме обычной проверки, касающейся местопребывания беглых жителей графства. У него случилось предчувствие, - Жиллингс скорчил гримасу, - что семья уехала в Торонто. Они уехали. Он также думал, что они посчитали девочку мертвой, когда она упала на улице. В Торонто подтвердили это. Итак, я не думаю, что это удивит вас, оп Овен, но ее компания, по словам Джона, - те, кто все еще живут ворожбой, хиромантией, гаданием на кофейной гуще.

- Минутку, Жиллингс, - начал Лестер, рассерженно. Он успокоился, когда увидел, что его шеф и комиссар полиции усмехаются друг другу.

- Итак… как вы и подозревали, оп Овен, она обладала странным талантом. Мы знаем от санитарок, что она смотрела ваши пропагандистские передачи, находясь в больнице. Мы можем заверить, что она узнала о том, что ее ищут или тогда, когда Джил Граци 'нашел' шубу, или когда было установлено, где она живет. Не трудно угадать мотивы совершения кражи и вообще ее инстинктивное желание воровать. - Жиллингс внезапно резко потряс головой и встал. Он стал вытягивать руку, вспомнил и поднял ее в прощальном жесте. - Вы продолжите эти передачи, правда?

Лестер Велч так зловеще посмотрел на комиссара, что оп Овен засмеялся.

- С определенными сокращениями, да.

- Хорошо. Таланты нужно находить и тренировать. Тренировать молодых, и хорошо, если они смогут использовать свой талант должным образом. - Жилингс посмотрел в глаза оп Овену. - Бош была плохой, оп Овен, насквозь порочной. Послушайте, что сказал о ней Джонс, - и вы не будете слишком сильно сожалеть об этом вторнике. Молодые тоже иногда бывают неподдающимися.

- Я согласен, комиссар, - сказал Дэфид, провожая его к двери так спокойно, как если бы он не слышал так ясно, что думает Жиллингс. - А мы оценим вашу помощь, если вы придумаете, как объяснить странное происшествие во вторник.

- Случай взаимопонимания, - сказал Жиллингс, его глаза блестели. - И не нужно меня провожать. Я