- Я ничего не делал, - ответил оп Овен. - Я сидел в экранированной комнате и слушал. Предсказание Лайоса…

- Было еще три сообщения, сэр, - сказал Лайос, - но подтверждается ли, действительно, что у сенатора Андреса наступило улучшение после болезни печени?

- Да, абсолютная правда, и это видно. Я знаю, что мы все чувствовали определенное… сожаление из-за такого аспекта северовосточного инцидента. Это неизбежно сопутствует дару предвидения.

- А субсидии доктору Ризору будут восстановлены?

Оп Овен был удивлен.

- Я стесняюсь сказать. Я не думал спрашивать, - он чувствовал, что покраснел.

- Мы не можем думать обо всем, правда? - спросила Рут, ее губы кривились от озорной улыбки.

Оп Овен рассмеялся, и после паузы Лайос присоединился к нему.

- Клянусь, что они будут восстановлены, - продолжала Рут, - и это не предвидение, а просто справедливость.

- Как Доротея? - спросил оп Овен.

- Она спит, - на лице Рут не было ничего, кроме гордости и удовольствия, когда она посмотрела на закрытую дверь детской. - Очень интересно слушать, когда она пытается понять, как выбраться из-под стола.

Лайос согласился с ней. Оп Овен встал, вдруг осознав журчащий поток слов двух молодых людей. Его присутствие мешало.

- Я хотел, чтобы вы знали о Джоуле Андерсе, Лайос.

- Спасибо, сэр, я ценю это.

- С вашей стороны было так любезно зайти к нам. Вы, наверное, так устали, - сказала Рут, держа под руку мужа и прижавшись к нему.

- Храните материнский инстинкт для ваших детей, Рут, - доброжелательно сказал он и ушел.

Еще раз в тишине ночи оп Овен почувствовал, что очень доволен жизнью. Подчиняясь импульсу, он посмотрел через плечо и заметил, что огни в квартире Хорватов уже погасли. После всего, он помешал им. Иногда, ему все же не удавалось полностью скрыть сильные эмоции, и секс был одной из них.

Он медленно шел назад по территории, позволив себе редкую роскошь наслаждаться счастливой аурой, охватывающей Центр. Он хотел сохранить благоухание счастливой ночи, избыток чувств,который пронизывал темноту, надежду, которая смягчала холодный ветер, в те отчаянные часы, которые бывают у многих. Это время гармонии, согласия, созвучия слишком редко приходило к талантливым. Оно было редким, восхитительным, драгоценным.

Привычка заставила его остановиться в огромной комнате управления. Удивление побудило его войти, потому что Лестер Велч, в халате, наброшенном поверх ночной одежды, и со стаканом в руке, склонился над панелями дистанционной записи. И он, и дежурный офицер были очень сосредоточенны.

- Никогда раньше не видел ничего подобного на графике совокупления, - бормотал Велч себе под нос.

- Извращения, Лестер? - спросил Дэфид, развлекаясь.

- Извращения, черт побери. Посмотрите на эти графики. Рут Хорват снова это делает. И в такое время? Почему?

Велч едва ли был похотлив. Подавляя свое неудовольствие таким недозволенным вмешательством в частную жизнь, оп Овен взглянул на два графика; самописцы дико реагировали в ответ на сексуальные стимулы, которыми наслаждались оба. График Лайоса показывал нормальное возбуждение; а график Рут совпадал с его за исключением неистового действия самописца, который старался добросовестно записать сигналы возбуждения мозга и конфликтующие с ними сигналы, которые снимали чувствительные датчики. Игла глубоко вдавливалась в тонкую бумагу, ее острие быстро двигалось назад и вперед. Отклонение проявлялось по всей высоте - плотный, интенсивный, очевидно, кинетический рисунок.

Внезапно безумная активность ослабела, линии медленно вернулись назад к графику нормальной усталости.

- Это было самое невероятное. Самое удивительное исполнение, которое я когда-либо видел.

Оп Овен посмотрел на Велча только для того, чтобы понять, что он имел в виду электронную запись. Собственные мысли мгновенно привели его в замешательство.

- Что она делает? - продолжал говорить Велч, и техник быстро поднял глаза, испугался и вспыхнул. - С какой целью тратится кинетическая энергия? Она же никак не сможет нам рассказать.

- С какой целью? - тихо спросил оп Овен, отвечая на самый безопасный вопрос. - Для тренировки женского таланта. - Он подождал, потом вздохнул над их бестолковостью. - Какая основная цель общения между представителями противоположных полов?

- Ну? - Теперь была очередь Велча удивляться.

- Воспроизводство своего вида, - ответил оп Овен на свой собственный вопрос.

- Вы имеете в виду… вы не можете иметь в виду… - Велч, ошеломленный, опустился на стул. Он начал понимать.

- Мне раньше не приходило в голову, - продолжал рассказывать оп Овен, - что довольно странно, когда кареглазый темноволосый отец и сероглазая мать с каштановыми волосами могут произвести на свет синеглазую блондинку. Не невозможно. Но совершенно невероятно. Теперь, Лайос - провидец, и мы должны согласиться, что Рут - кинетик. Так как же эти гены произвели очень сильного телепата?

- Что она делает? - мягко спросил Велч. Его глаза знали ответ, но он хотел услышать это от оп Овена.

- Она перегруппировала протеиновые компоненты хромосомных пар, которые служат генными запорами, и взяла гены синих глаз и светлых волос из запасных клеток. И что она хочет сделать из Доротеи? Это я должен угадать. Именно, как она открывает…

Оп Овен колебался.

- Нет, даже Лестер Велч не должен знать, эту часть работы Рут, что бы она ни задумала для своего ребенка.

Велч, очевидно, не заметил его колебания.

- Будет интересно посмотреть конечный продукт, - закончил оп Овен.

Велч молчал, техник трудился у другой панели. Оп Овен мягко улыбнулся.

- Ее талант классифицирован, джентльмены. Я хочу, чтобы вы убрали эти записи, как только будет возможно, - сказал он технику.

- Я рад этому, - облегченно сказал Велч. - Я рад, что вы не станете трубить об этом по всему свету. Вы собираетесь сказать Лайосу?

- Нет, - ответил Дэфид, размышляя. - Он, очевидно, собирается и дальше работать с нами. А они будут более счастливыми родителями без этого знания.

Велч снова фыркнул.

- Вы говорите так, словно сами только постигаете истину, Дейв. Благодарите Бога за это. - Он нахмурился, когда барабан намотал остатки инцидента, и график скрылся под наслоением новых записей. - Она, действительно, может отпирать гены. - Он тихо присвистнул.

'Только наука годится для гения.

Так безбрежно искусство и так ограничен человеческий разум!'

- Как, Дейв?

- Взято у Папы Римского! - заметил оп Овен, выходя.