Мы будем жить здесь. Вы будете нас кормить. Всех недовольных мы будем наказывать. Бунтовщиков – казнить. Расходитесь по домам и хорошенько приготовьтесь. Завтра у вас начнется новая жизнь.

Топот копыт гулкой дробью раздавался на пустынной дороге, отражаясь от кладбищенской стены. В предрассветном тумане проплывали покосившиеся деревянные кресты.

Крис не погонял своего мерина, спешить было некуда. Винн и Брик скакали вплотную к нему, стараясь прикрыть с боков. За ними трусили двое бандитов, отделяя остальных, но Гарри, Ли, О'Райли и Чико тоже держались кучно, касаясь друг друга сапогами. Замыкали колонну трое всадников, а Сантос скакал то последним, то обгонял колонну, вырываясь вперед и подгоняя остальных. Он торопился и злобно покрикивал на лошадей.

Дорога шла по краю долины, огибая поля и прижимаясь к отвесным безжизненным скалам. Скоро под копытами вместо мягкой пыли, придавленной утренней росой, звонко застучала каменистая поверхность горного склона, и дорога стала подниматься все круче и круче. На верхней точке перевала Крис на миг оглянулся. Отсюда уже было видно желтую разливающуюся полосу над далекими розовыми горами. Скоро взойдет солнце и зальет своими живительными лучами эти притихшие поля в рваных полосах тумана. Оно согреет далекие белые домики в долине, и эту стройную башню часовни, которая гордо возвышалась посреди площади. Отсюда, издалека, она казалась чистой и новой. И площадь выглядела аккуратной, с четким кружком фонтана в самой своей середине.

Винн, крутнувшись в седле, перехватил его взгляд и усмехнулся:

– Надо было бросить монетку в фонтан. Только, черт меня подери, если б у меня была лишняя монетка, я бы здесь не оказался никогда в жизни!

– Хватит болтать! – злобно выкрикнул Сантос. – Пришпорьте своих кляч! А то вы вернетесь в Техас древними стариками!

Лошади, однако, сами замедлили ход, осторожно спускаясь с перевала по осыпающейся дороге. И чем ниже они спускались, тем холоднее становилось вокруг. Здесь, в ущелье, еще стояла ночная сырость, и в голых уродливых ветвях деревьев держался туман, напоминающий обрывки тряпья.

Они проехали по широкой извилистой тропе вдоль лесного ручья. На поляне Сантос остановился.

– Слезайте с лошадей, – приказал он.

– Мы еще не приехали, – возразил Крис.

– Делайте, что я говорю, – сказал Сантос, – если хотите пожить подольше.

Бандиты стояли кольцом по краям поляны, окружив их, и держали винтовки наготове.

– Дон Хосе приказал проводить вас, и я это сделал, – сказал Сантос. – Но я хорошо знаю гринго. Вы хитрые и опасные, когда вас много. По одиночке вы нам не страшны. Поэтому сейчас вы сойдете с лошадей, и мы заберем их. Потом мы уведем их с собой вот по этой тропе. И будем привязывать по одной в лесу. Вы пойдете по тропе за нами. Каждый, кто найдет свою лошадь, сядет на нее и поедет домой. Один. Потому что ему незачем поджидать остальных. Все понятно?

– Нет, не все, – сказал Крис. – Дон Хосе обещал вернуть нам оружие.

– О, не беспокойтесь, сеньоры, – оскалился Сантос. – Вот оно, ваше оружие, в мешке. Мы будем оставлять у каждой лошади по винчестеру и кольту, вы уж потом сами разберетесь, где чье барахло, а нас это не касается.

– Зачем же так все усложнять, – сказал Крис,

– Конечно, все можно сделать проще, – ответил Сантос. – Можно просто перебить вас прямо здесь, на поляне. Но мы этого не сделаем. Потому что дон Хосе обещал вам жизнь. Слезайте с коней!

Крис пожал плечами и покинул седло. Он не верил ни единому слову бандита, но сейчас спорить и сопротивляться было бессмысленно. Его друзья тоже неохотно спустились на землю.

– А теперь отойдите от лошадей, – приказал Сантос, размахивая револьвером. – Вон туда, к ручью! Все, кучкой!

Они стояли спиной к густому кустарнику, под которым скрывался ручей. Вода журчала и поблескивала между толстых оголенных корней, похожих на протянутые из-под земли руки мертвецов.

– А теперь, сеньоры, молитесь, – сказал Сантос и навел револьвер на Криса. – Кто-нибудь из вас умеет молиться? Ну-ка, погромче. Я всю жизнь мечтал услышать, как молится гринго перед смертью.

Бандиты тоже спешились и встали рядом, нацелив винтовки на пленников. Их разделяло не больше семи шагов. В лесной тишине было отчетливо слышно, как скрипнул курок револьвера, который взвел Сантос.

– Я жду, сеньоры, – объявил он. – Обещаю, что тот, кто будет молиться громче остальных, умрет быстро и безболезненно. Я пущу ему пулю не в живот, а в сердце. Обещаю.

Никто не ответил ему. Крис стоял, засунув большие пальцы рук под пояс, и внимательно следил за стрелками. Он смотрел им в глаза, обводя взглядом небритые физиономии под низко надвинутыми шляпами. «Семь шагов? Они либо разыгрывают нас, либо недооценивают», – подумал Крис.

Его еще никогда не расстреливали. В штате Колорадо его ждала виселица. В портовых трущобах Нью- Йорка – нож в спину. Расстрел – это что-то новое. Можно кинуться влево за секунду до выстрела – когда противник целится из ружья, ему трудно довернуть вправо. Это шанс. Семь шагов, и мы сойдемся в рукопашной схватке. А эти ребята не любят, когда противник хватает их за горло. Крис незаметно выставил вперед правую ногу и поплотнее оперся о траву. Только бы не поскользнуться…

Винн, стоявший плечом к плечу рядом с Крисом, ощутил движение его ноги и все понял. Он чуть отступил, чтобы не помешать рывку Криса. Сам он был готов упасть в ручей, провалившись между ветвями куста. За его спиной ветви расходились, образуя узкий проход, прикрытый листвой. Туда мог нырнуть только один человек. Если повезет, можно было убежать в лес, а потом, когда преследователи растянутся, передушить их по одному. Пятнистая шляпа Винна была обмотана шнуром из конского волоса – удавкой, подаренной самим Большим Окунем в минуту прощания.

О'Райли О'Райли стоял, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Он стоял так спокойно и