заявили Броуди, что он их дурит. В ту же минуту их спутник, наблюдавший за игрой, выхватил из-под жилета револьвер и выстрелил первым. Ли, не вставая из-за стола, выстрелил вторым и попал.

Противников было двое, и они тоже успели достать свои припрятанные стволы из-за пояса за спиной. Ли пришлось уложить обоих, чтобы они не успели перемешать карты. Когда дым рассеялся, шериф перевернул все карты и подтвердил, что Ли играл честно.

– Вы давно знаете этих людей, мистер Броуди? – спросил шериф, обыскивая покойников.

– Не больше десяти минут.

– Но они знают вас, – сказал помощник шерифа. – Они приехали из Литл-Рока и спрашивали о вас во всех салунах. Они вас искали.

Ли пожал плечами.

А шериф сказал:

– Что ж. Они нашли, что искали.

Он был вынужден вернуться и найти Хаффелтайна. Просчитав всю партию на много ходов вперед, он пришел к единственному приемлемому решению, к которому Хаффелтайн пришел на один ход раньше. Один из них должен был исчезнуть.

Если бы они оба были ковбоями, все решил заурядный поединок. Но они не были ковбоями, и Ли подстерег Хаффелтайна, когда тот возвращался под утро домой. Шулер провел всю ночь у примадонны проезжего театра и сошел с извозчика, не доезжая до своего дома. Остаток пути Хаффелтайн в таких случаях обычно проделывал через свой сад на берегу, и подходил к дому со стороны реки, чтобы соседи его не заметили. Он весьма дорожил своей репутацией.

Ли несколько ночей подряд поджидал Хаффелтайна на этом месте. Но когда, наконец, респектабельная фигура с цилиндром набекрень и тросточкой под мышкой вдруг показалась на садовой дорожке, Ли застыл, не в силах выйти из укрытия.

Хаффелтайн приближался к нему, напевая модную арию. Ли стоял за широким деревом, прильнув к ледяному стволу пылающим лицом. В ушах стоял шум, как от проходящего поезда.

Хаффелтайн поравнявшись с ним, вдруг с силой ударил тростью по стволу дерева. Расхохотался, повторяя: 'Ах, озорница, ну и озорница… ' – и пошел дальше.

Этот удар подействовал на Ли исцеляюще. Он ясно представил себя лежащим в открытом гробу на краю могилы. Священник, несколько старых партнеров по бриджу. И Хаффелтайн в сторонке. С этой тростью. В этом цилиндре. С постной физиономией, которая за кладбищенской оградой сменится довольной улыбкой.

Ли вышел из-за дерева, в два шага догнал Хаффелтайна и приставил револьвер к его спине, ниже левой лопатки. Он стрелял в упор, так что выстрел услышали только несколько бродячих собак. Это было гораздо легче, чем он ожидал.

Это было гораздо легче сделать, чем забыть об этом.

Убитый что-то сломал в нем. После того, как выстрелишь человеку в спину, трудно смотреть другим в глаза.

Хаффелтайну повезло. Он умер мгновенно, не успев растерять ни капли своего благодушного настроения, не испытав ни страха, ни боли. Может быть, он успел ощутить только сильный удар в спину, и все кончилось. А Ли Броуди теперь всю жизнь будет ожидать выстрела в спину, и каждый звук сзади будет заставлять его вздрагивать…

Он еще какое-то время играл, держался бодро, но время от времени животный страх охватывал его, и тогда хотелось бросить все и бежать, бежать без оглядки. На север, на юг, все равно. Но оказалось, что и на юге страх не отпустил его…

Ли открыл глаза и увидел склонившихся над ним напуганных фермеров.

– Сеньор, успокойтесь!

– Я кричал во сне?

– Да, словно вас кто-то душил! Успокойтесь, это просто сон. Вы дома, мы ваши друзья…

– Да… – Ли сел в постели.

– Выпейте воды… Не бойтесь. Вам нечего бояться.

– Нечего бояться… Какие замечательные слова… Я повторяю их как молитву, сорок раз на день. Не помогает.

– Чего вам бояться, сеньор?

– Всего. Я боюсь всего, – сказал Ли. – И мне остается только ждать той пули, которая прекратит этот кошмар. Но и пули я боюсь…

– Сеньор, вы просто устали. И еще эта текила… Ее нельзя пить сразу так много, к ней надо привыкнуть. А то начинают мерещиться всякие ужасы, – увещевали его фермеры. – Бывает, что напьешься ее, чтобы развеселиться, а получается наоборот, хоть в петлю лезь.

– Петля? Это слишком просто, – сказал Ли. – Мне надо дождаться своей пули.

– Не надо, сеньор. Вы еще так молоды, а уже седина на висках. Вы, наверно, не раз слышали, как свистят пули над головой. Но вы сражались и остались живым, значит, вы побеждали в бою. Вы отважный человек, сеньор, просто вы немного устали.

– Отважный человек? Когда-то Ли Броуди был отважным. Но это был другой человек. Он не стрелял в спину. И привык смотреть в лицо любому врагу… – Ли уселся за стол и плеснул текилы в кружку. – А теперь он прячется за спины друзей.

Он сделал глоток и уставился на трех мух, деловито ползающих по столу. Махнул свободной рукой, сжимая кулак. Разжал – и выпустил единственную пленницу.