– Я уеду? Хорошо, гринго. Я обязательно уеду. Но, может быть, ты все же позволишь мне захватить с собой немного зерна, чтобы накормить своих людей?

– Сам научись выращивать зерно! – раздался гневный срывающийся голос Чико.

– Или мы научим тебя платить за него, – добавил с крыши суровый голос О'Райли.

Бандиты растерянно вертели головами во все стороны. Теперь даже самому тупому из них стало понятно, что трое отчаянных смельчаков на площади стоят под прикрытием своих товарищей. И товарищи эти держат бандитов под прицелом, и пальцы их лежат на спусковых крючках. Так что даже самые тупые и самые вспыльчивые бандиты старались не делать резких движений и осаживали своих коней. Никому не хотелось стать первым, в кого вопьются пули пришлых стрелков.

Кальвера сделал еще пару осторожных жестов, и с трех сторон его окружили телохранители. Теперь только Крис представлял для него опасность, и Кальвера чуть развернул коня, чтобы прикрыться его длинной шеей. Но конь, как назло, не чувствовал беды, грозящей хозяину, и тянул голову вниз, подбирая губами соломинки под копытами.

– Ого, – громко и насмешливо сказал Кальвера. – Целых шесть гринго? Да пусть хоть семеро. Все равно. Думаю, ваши советы мне не подходят.

– Мы здесь не для того, чтобы давать тебе советы, – сказал Крис.

– Тогда что еще вы можете предложить?

– Могу предложить десять грамм свинца, – сказал Винн, сдвигая пятнистую шляпу на лоб.

– Спасибо, – Кальвера ощерился в ехидной улыбке. – У меня есть свои. И немало.

– Да? – Винн был разочарован. – Похоже, на этом рынке мы конкуренты?

– Необязательно, – сказал Кальвера, обращаясь к Винну, словно оценив его способность к конструктивному диалогу. – Мы могли бы стать партнерами. Я вижу, вы деловые люди, такие же, как и я. Предлагаю разделить все пополам. Всю деревню. Не сомневайтесь, будем делить честно. Все. поделим, до последнего зернышка. Половина вам, половина нам. Идет?

– Пока не поздно, уезжай, – коротко ответил ему Крис.

Кальвера откинулся в седле и возмущенно обернулся к телохранителю:

– Нет, ты только подумай, Сантос! Оказывается вместо того, чтобы отдохнуть и набраться сил, мы должны развернуться и уехать обратно в горы! А может быть, пусть лучше эти чванливые гринго уберутся отсюда, а? Кто их сюда звал? Ты звал, Сантос? Нет? Я тоже не звал. Может быть, это мой драгоценный друг Сотеро позвал их сюда? Но я не вижу своего друга Сотеро.

– И не увидишь, – сказал Крис.

– Почему?

– Потому что сейчас ты уедешь отсюда. Снимай оружие, бросай его на землю и уезжай, – сказал Крис и сдвинул пальцы к пряжке пояса.

Это означало, что разговор закончен. Нет более страшного вызова в этих краях, чем предложить мужчине снять с себя оружие. На такие слова отвечают только стрельбой, и Крис был готов к такому ответу.

Готов был и Кальвера. Его люди зажали этих гринго в кольцо, сам он был надежно прикрыт со всех сторон… Пора кончать с разговорами.

Кальвера оглядел своих людей и заговорил, подмигивая им:

– Вот к чему приводит мягкосердечие. Я был слишком добрым к этим подлым крестьянам. Надо было забирать у них все, до последней крошки. Излишки дурно действуют на людей. Они тратят свои накопления на недобрые дела. Наняли каких-то бандитов. Какая неблагодарность…

Если бы он попытался сейчас записать свою речь на бумаге, в этом месте наверняка поставил бы восклицательный знак. Но он не умел писать, да и не собирался, так что заменой восклицательному знаку послужил выстрел из револьвера. И Кальвера поднял коня на дыбы, чтобы прикрыться им, выхватил кольт и принялся палить в сторону ненавистного наглого гринго.

Ли Броуди недаром так долго подбирал себе подходящую позицию для боя. Никто не видел, как он пробрался на самую верхушку деревянной вышки и залег там. Но он видел отсюда все. Внизу, на пустой площади, стоял Крис перед гурьбой всадников. Его слова отчетливо звучали в раскаленном воздухе, и когда он приказал бандитам бросить оружие, эти слова были адресованы не только бандитам. Это был сигнал «К бою!» для всех, кто собирался драться.

Первым на этот сигнал отреагировал Винн. Перед ним стояли трое всадников. Он не стал ждать, когда они достанут оружие. Здесь не место и не время для приличий, обязательных для честного поединка. Мы и не обещали, что поединок будет честным, сказал револьвер Винна, выбивая из седла одного за другим двух бандитов.

Третьим выстрелом Винн успел ранить коня. Конь взвился, и всадник промазал, хотя бил по Винну с трех шагов. Винн, однако, не собирался стоять с геройским видом, презрительно глядя в лицо смерти. Он юркнул влево, вправо, припал к земле и тут же подпрыгнул, а потом перемахнул через дощатую ограду веранды и спрятался за ней. Бандиты яростно палили ему вслед. Пули взбивали фонтаны пыли у него под ногами, с треском выбили щепки из досок веранды, со звоном сбили на пол чашку весов, а потом и сами весы. Но как только град пуль на секунду ослаб, Винн вынырнул на другом конце веранды, уже с винчестером в руках, и выстрелил трижды. Еще один бандит рухнул в пыль, сверзившись с коня. Новый град пуль забарабанил по веранде, но Винна уже не было видно.

В это время Крис тоже не стоял на месте. Непрерывно двигаясь и с неожиданной гибкостью уклоняясь от пуль, он отстреливался от Кальверы и его телохранителей. Бандиты закрыли своего главаря и поплатились за это жизнями. Крис пятился, стреляя на ходу, пока не наткнулся спиной на низкую – по пояс – баррикаду и упал за нее. Кальвера торжествующе завопил, но в следующий миг он увидел, что Крис жив, и хуже того, еще и целится в него из винчестера. Кальвера снова поднял коня на дыбы, развернулся и пустился вскачь с площади.