двадцаткой при виде чужой смерти, серьезно заинтересовали Криса. Сегодня он не отказался бы и от лишнего цента. И ему все сильнее хотелось подсесть к этим джентльменам в дилижанс, чтобы в пути незаметно выяснить, сколько они готовы заплатить за свои жизни. А потом при удобном случае осуществить с ними несложную финансовую операцию.

Но дилижанс еще не прибыл, а у джентльменов, похоже, уже возникли проблемы.

На площади собралось много людей. Ковбои, ожидавшие отправки на ранчо, местные жители, бродяги. Это были разные люди. По-разному одетые, на разных стадиях истощения или ожирения. Разных политических убеждений. Но сейчас их объединяло одно – все они хранили напряженное молчание.

Посреди площади стоял катафалк, запряженный парой черных лошадок. Судя по запаху, карета скорби была занята клиентом, причем давно. Припекало солнце, и жирные блестящие мухи жужжали вокруг катафалка, пытаясь проникнуть за его створки.

Нездоровая тишина была нарушена, когда на площади появилась пара приличных джентльменов в котелках и с саквояжами в руках.

– А вот и вы! Хорошо, что я вас дождался! – произнес владелец катафалка, смущенно приглаживая седые волосы.

– Как идет церемония? У вас прекрасное оборудование, – сказал коммерсант постарше, кивнув в сторону экипажа.

– Мне очень жаль, но церемония отменяется.

– Почему? Есть проблемы?

– Я сделал все, что мог. Могила готова, покойный лежит в гробу. Но похороны отменяются.

– Да, но мы заплатили вам. Появились новые расходы? Мы доплатим.

– Какие расходы? – владелец похоронного бюро обиженно приподнял брови, давая собеседникам понять, что он имеет дело не с ночным извозчиком. – У меня стандартная такса для всех. Но сейчас похороны придется отменить.

– Ничего не понимаю, – коммерсант обвел взглядом собравшуюся публику. Люди старательно отводили глаза, и он не мог прочитать в них ни поддержки, ни осуждения. – Вам хочется выполнить работу, за которую вам заплатили. Мне хочется, что бы была сделана работа, за которую я заплатил. Готов поспорить, что покойник тоже не возражал бы, чтобы вы сделали свою работу, и поскорее.

– Брат мой, вы поступаете как истинный христианин, вы исполнили свой долг, и все-таки…

– Какой долг, какой долг? Это не долг, это гигиена. Я коммивояжер. Я торгую дамскими корсетами. Но когда человек два часа валяется на улице и никто даже не почешется, я не могу оставить все как есть. Я поступил, как нормальный порядочный человек, и все!

– Ничего не поделаешь, – вмешался второй джентльмен в котелке. – Пойдем, скоро прибудет дилижанс.

– Мы не можем уехать, не доведя дело до конца, – возразил коммерсант своему компаньону. – Нет, так или иначе, но хоронить все равно придется. Скажу вам как специалист по продажам. Некоторым товарам категорически противопоказана жара.

– Брат мой, я понимаю это лучше многих, но… – владелец похоронного бюро оглянулся и снова пригладил волосы. Чувствовалось, что ему не по себе.

– Говорите смелее, – попросил коммерсант.

– Население города… Видите ли, то, что вы затеяли… Не всем нравится эта идея.

– Чем же она им не нравится?

– Им не нравится, что покойный будет лежать на их кладбище.

– Неуместная разборчивость! – заявил коммерсант. – Знаю я ваш город. Знаю, кто лежит на вашем кладбище. Одни бандиты и пьяницы. Чем их не устраивает компания нашего клиента?

– Мне очень жаль, брат мой. Но там лежат белые. А бедолага Сэм… – владелец похоронного бюро развел руками и оглянулся на катафалк, словно извиняясь перед усопшим. – Он был индейцем.

Коммивояжеры переглянулись. Тот, кто был помоложе, понимающе закивал. Но его настойчивый компаньон не проявил той деликатности, которой требовала ситуация, и громогласно выругался, нарушив благочестивую атмосферу:

– Дьявол! Сукины дети! Оказывается, у вас тут недостаточно быть просто покойником, чтобы пробиться на кладбище! Чертовы засранцы! Они могли пить в одном кабаке с этим индейцем? Могли посещать один и тот же бордель? Почему же их не может обслужить одно и то же кладбище?

– Цивилизация, брат мой, цивилизация добралась и до наших краев. Против нее не пойдешь. Хотя лично я не могу принять такие порядки, – заявил владелец похоронного бюро. – Я считаю, что все люди равны. По крайней мере, когда становятся моими клиентами.

– Так поступайте согласно вашим убеждениям и командуйте «вперед»!

– Не могу. Некому приказывать. Кучер сбежал.

– Что, нельзя найти другого на один рейс?

– Никто не согласится рисковать головой ради какого-то… – владелец похоронного бюро вспомнил о своих убеждениях и закончил фразу немного иначе, чем собирался: —… ради какого-то одного рейса.

Коммивояжеры растерянно оглядывались. Владелец похоронного бюро вытирал взмокший лоб и влажной ладонью приглаживал волосы.

Над площадью снова повисла гнетущая тишина. Мухи жужжали все торжественнее, словно празднуя победу. Возможно, они слышали, о чем шел спор, и заранее радовались тому, что тело будет выброшено из закрытого катафалка в ближайшую помойную яму.