данном случае и произошло. В уныние повергает то, что человек продал душу зеленоглазому монстру с косой в обмен на долю прибыли от хита.

Если смотреть правде в глаза, то все именно так и произошло. Как это ни печально.

Для начала Дирк решил вскрыть другой конверт, тот, что валялся на коврике у двери. Этот конверт принес курьер большого книжного магазина, где у Дирка был открыт счет. В конверте он нашел листок с текстом песни «Горячая картошка», авторы: Колин Пейгатон, Фил Малвил и Джеф Энсди.

Текст песни очень примитивный, постоянный повтор фраз, четкий ритм, простое чувство опасности, бодрая бессердечность, хорошо схвачено настроение ушедшего лета.

Ну и так далее. Повторяющиеся фразы перекидывают туда-сюда два члены группы, ударник тяжело отбивает ритм, все громче и быстрее – вот, собственно, и все.

Все, что ожидалось. Да. Чудесный дом на Лаптон-роуд, начищенные полы и распавшийся брак.

Вот уж действительно, как все измельчало по сравнению с той великой эпохой Фауста и Мефистофеля, когда человек мог приобрести все знание «мира, достичь всех чаяний ума и наслаждений плоти в обмен на душу. А сейчас – часть дохода от продажи пластинки, немного мебели, украшение для стенки ванной комнаты, и вот уже хоп – и голова покатилась с плеч долой.

Итак, в чем заключалась сделка? Что такое этот самый «картофельный» контракт? Кто и что получал, а главное, почему?

Дирк поискал в ящике хлебный нож, опять сел на стул, доехал из кармана конверт, заклеенный липкой лентой, и вскрыл.

Из конверта выпала связка бумаг.

Именно в тот самый момент, когда зазвонил телефон, дверь в гостиную распахнулась, и перед Кейт предстал Бог-Громовержец. Он тщательно отмок в предложенном ему целебном составе, потом вылез из ванной, разодрал ночную рубашку Кейт и перевязал боевые раны. Отмокшие дубовые щепки он небрежно бросил в угол. Кейт приняла решение до поры до времени просто игнорировать как провокационные действия Тора, так и настырный телефонный звонок. С первым она еще успеет разобраться, а вторым займется автоответчик.

– Читала я о тебе, – обратилась Кейт к Громовержцу. – Ну и где твоя борода?

Тор взял у нее том энциклопедии, посмотрел и пренебрежительно отодвинул.

– Ха, да я ее сбрил. Еще в Уэльсе, – сказал он и нахмурился от неприятных воспоминаний.

– Господи помилуй, что же ты делал в Уэльсе?

– Камни считал.

Тор пожал плечами и уставился в окно.

В его грубости чувствовалась огромная, неизбывная тоска. Внезапно Кейт почти испугалась – уж не погода ли так на него действует? С некоторыми это бывает. Впрочем, нет, у бога, наверное, все по-другому. Кто на кого влиял – неизвестно, но небо за окном тоже беспокойно хмурилось и явно пребывало в плохом настроении.

Кейт неожиданно смутилась.

– Простите за столь глупый вопрос, мне, знаете ли, никогда еще не доводилось проводить вечер в обществе бога, но все-таки – какие именно камни вы считали в Уэльсе?

– Все, – пророкотал Тор. – Все – от вот таких… – Он показал размер где-то в четверть дюйма. – …до вот таких. – Он широко раскинул руки.

Кейт уставилась на него, перестав вообще что-либо понимать.

– А… а сколько их?

Тор оглянулся в гневе.

– Вот сами и сосчитайте, если вам так интересно! – заорал он. – Я потратил годы и годы… И только я один знаю – сколько их. И никто больше никогда не узнает! Так вы что – хотите, чтобы я вот так просто взял и сказал первому встречному? Как бы не так. И не надейтесь.

Он опять отвернулся к окну.

– Вообще-то я не совсем уверен… Иногда мне кажется, что я сбился со счета где-то посреди Глэморгана. Нет, я не буду! – прокричал он. – Я не буду опять их считать!

– Ну ладно, ладно… Затем вообще вы занимались столь странным делом?

– Это бремя взвалил на меня отец. Наказание. Епитимья. – Тор нахмурился.

– Ваш отец? То есть Один?

– Отец Всех Богов Асгарда.

– Так он жив?

Тор посмотрел на нее как на дурочку.

– Мы бессмертны, – просто сказал он.

Внизу Нейл как раз завершил громоподобное выступление на контрабасе, и стало пугающе тихо.

– Бессмертны – ведь именно этого вы и хотели. Вы сами сделали нас бессмертными. Это жестоко. Вы хотели, чтобы мы были вечно, и стало так. Потом вы нас забыли. Но мы все еще вечные боги. И только теперь – наконец – многие мертвы, многие умирают. – И еще он добавил совсем тихо: – Только это не так- то просто – умереть.

– Я ничего не могу понять. Так вы говорите, что я, то есть все мы…

– Нет, вы должны понять, – гневно сказал Тор. – Именно поэтому я к вам и пришел. А вам известно, что большинство меня вообще не видят? Просто не замечают. И вовсе не потому, что мы прячемся. Мы здесь. Мы среди вас – моего народа. Мы ваши боги. Вы дали нам жизнь. Вы сделали нас тем, чем не рискнули стать сами. И вы нас не признали. Когда я иду по улице в этом… мире, в мире, созданном вами без нас, никто даже не глянет в мою сторону.

– Даже в этом шлеме?

– Да, особенно в этом шлеме!

– Правда?

– Да вы что, смеетесь надо мной! – взревел Тор.

– Все это слишком сложно для бедной девушки…

Внезапно комната содрогнулась и затаила дыхание. Кейт тряхнуло, как при землетрясении, и все стихло. И этой жуткой тишине синяя китайская настольная лампа опрокинулась, свалилась на пол, закатилась в темный угол, преспокойно там уселась, распушила шерсть и жалобно мяукнула.

Кейт уставилась в угол, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, чувствуя, как по спине стекают противные струйки холодного пота.

– Что это? – еле вымолвила она дрожащим голосом.

Казалось, Тор слегка растерялся.

– Не стоит меня злить, – пробормотал он. – Вам еще здорово повезло.