балканских военных вождей и Аль-Каиды.

Основной поведенческой тенденцией в данном случае является искусственная политическая вежливость с внезапными, непредсказуемыми приступами сумасшествия и взрывами скандалов. Довольно часто она прерывается спазмами террора и нагнетанием глобальной напряженности. Эти дикие кризисы не бывают затяжными, но уже стали неотъемлемой частью системы. Новый мировой порядок получил свое христианское имя во время войны в Заливе, так что всем стало понятно, что это наиболее уязвимая часть планеты: с технократами и жителями, никогда не страдавшими от бомбежек и обстрелов. Разразившаяся вскоре война с Сербией значительно способствовала усилению мер безопасности, как в НАТО, так и за ее пределами. После Сербии всем стало предельно ясно, кто будет стрелять, а кто – склонять голову и расплачиваться. «Война против террора» – это практически то же самое: ужас, паника и всеобщее умопомрачение повсюду, где падают здания и бомбы, но решающее слово остается за дипломатами и экономикой. Каждое жестокое потрясение – новая возможность укрепить и рационализировать рахитичный скелет международного правопорядка. Руины Афганистана еще дымятся, но в то же самое время и по тем же самым причинам Китай вступает во Всемирную торговую организацию, Индия – в региональный военный союз, а за поражения России мстят ее бывшие враги.

На мировом уровне чрезвычайные обстоятельства сплачивают страны в неуклюжие крупные коалиции. Это имеет смысл, так как между правительствами таких государств отсутствуют реальные политические противоречия. Даже в Европе, известной серьезным философским отношением к собственным доктринам, различия в политической философии – по большей части дань традиции. Реальный зазор теперь существует не между идеологиями, а между людьми, которым нужно управлять, и людьми, которым нужно играть «на публику».

Политические активисты стремятся отделиться от государства. Идеология пытается стать чем-то великим и вдохновляющим и удивительно непрактичным. В XXI веке это разделение может быть вполне реальным, как в XVIII веке, когда церковь была формально отделена от государства.

А нужны ли политическим активистам правительства для своих ссор и кампаний? Неправительственные организации все больше и больше становятся их естественной средой обитания. Американская военная авиация бомбила Кабул. Она нанесла удар не только по международной террористической организации Аль-Каида, но и по представителям Международного Красного Креста, которые уже были там, среди вооруженного беспорядка, ухитрившись провезти бинты и продовольствие.

В Соединенных Штатах правые и левые грызутся из-за семейных ценностей и алчности корпораций. Правые хотят оставить рынок в покое, но взять секс под контроль. Левые относительно терпимы к распутству, но хотят регулировать деятельность частных компаний. Так что, если не оздоровить государство с помощью внешней угрозы, это предоставит правительству прекрасную возможность ничего не делать.

Когда идеологи правых или левых не пребывают у власти, они с новыми силами и чувством облегчения принимаются за агитацию в сфере культуры. Тогда делом правых становится «культурная война», которая ведется на параполитических аренах, таких как кафедры проповедников или комитеты по утверждению школьных учебников. Повесткой дня левых становится «социально ответственное инвестирование», проводящееся через бойкоты, забастовки и сертификаты качества продукции. Этим идеологическим предприятиям для достижения собственных целей правительства не нужны. Нуднейшая работа по повышению эффективности социальных услуг сильно упростилась бы, если избежала бы вовлечения в этот процесс технократов.

Отмирание некоторых государственных органов превратит правительства в нейтральные предприятия, отделенные от всего героического, мужественного, романтического и харизматического. Но правительства становятся лишь более функциональными и даже преуспевают благодаря крушению иллюзий и утрате надежд. У правительств еще остается уйма работы – просто она очень скучна. В этом утопичном царстве скуки публичные дела будут предоставлены политическим неудачникам, никогда не сотрясающим воздух понапрасну. Они займутся банковским законодательством, коммерческим законодательством, законами о контрактах, кодексами поведения в бизнесе, правом собственности, этикой работодателей, налоговыми кодексами и внутренней торговлей. Действуя при помощи и поддержке лоббистов и групп давления, они будут работать, как лучшие современные рефери на футбольном поле сражающихся за прибыль предприятий.

Цели у этих слуг общества будут абсолютно чисты, а их деятельность – сродни миссионерской. Но в ней не будет ничего идеалистического: никакого нового советского человека, никакого провидения, никакой американской мечты, никакого священного халифата. Не будет завоевательных войн, революций, политики «большого скачка». Это политическая модель стабильного капиталистического национального государства с открытой бухгалтерией, низким уровнем инфляции, стабильными ценами, небольшим государственным сектором, сбалансированным бюджетом, низкими налогами, свободным капиталистическим рынком, независимым от политики центральных банков, прямой иностранной собственностью в промышленности, полностью конвертируемой валютой, приватизированным телевидением и фактической приватизацией всего, что можно приватизировать.

Вот такая история. Это и есть реальное управление. В такой стране почти невозможны жестокость, погромы, скандальные кампании и марши протеста, то есть фактически нет ничего интересного. Почти как Лихтенштейн, только еще спокойнее. Именно так всегда вели себя самые малые и самые слабые страны мира. Вежливо. Предсказуемо. Располагающе.

Для великой страны подобное положение страшно унизительно. Ни один патриот не пожелает столь жалкой участи собственной империи. Но такое происходит и по весьма существенной причине. Именно такого скромного, честного и благородного поведения и ждут иностранцы от вашей страны. В результате – правительства держав с удивлением обнаруживают, что ведут себя, как правительства малых стран. Свободу их действий жестко ограничили стремительные потоки международного капитала и средства массовой информации.

У подвергшихся всесторонней глобализации стран Нового мирового порядка основные покупатели и основные рынки находятся за границей. Они мгновенно могут подорвать вашу национальную валюту и в одночасье разорить ваши банки. Благодаря телекоммуникациям каждый может подсмотреть, как идут ваши дела. В эпоху заката государственного суверенитета все страны вынуждены вести себя как малые.

Если вы богаты и вежливы, иностранные инвесторы не обратят ни малейшего внимания на вашу раздутую национальную мифологию. Их совершенно не волнует историческая миссия или особенности национального характера вашего избранного Богом народа. Они воспримут ваши патриотические сантименты как симптом мании величия. Возможно, они и испытывают самые пылкие чувства к собственной родине, но от вас не станут терпеть ничего подобного. Им нужно лишь знать, смогут ли они вложить капитал в экономику вашего региона и получить хорошую прибыль. Эти деньги исчезнут со скоростью света, едва они заметят у вас какие-либо симптомы фанатизма.

В наши дни существует множество фанатиков, но нет ни первой, ни второй, ни третьей Организации всемирной торговли. Есть только одна. Нет эффективных рецептов процветания нации в изоляции. Стоит вам лишь чуть затемнить сеть на своих государственных границах, как промышленность придет в упадок, а самые лучшие и самые умные эмигрируют за границу. Куда уезжают образованные люди, куда тянутся лучшие умы? Где предпочитают жить самые квалифицированные и богатые диаспоры планеты? Воткните на карте в том месте булавки – в будущем эти страны будут процветать.

Новому мировому порядку явно не хватает Нового глобального гражданского общества. Национальные политики не тратят своей энергии на тех, кто не числится среди их избирателей, если только там не раздается криков, не вспыхивает пожара международной напряженности, в таком случае многие страны спешат взяться за оружие. Новый мировой порядок все еще зависит от национальных государств, которые должны обеспечивать его цивилизованность, даже когда государства раскалываются, начинается хаос и надправительственные сети становятся более сильными, а зачастую и более невменяемыми.

Проблемы торговли стоят в процессе глобализации на первом и самом важном месте, потому что это самая простая его часть. Громадный прогресс был достигнут благодаря переговорам о поставке товаров и