также стало

поживой слабейших

врагов на поле,

где многих гаутов

смерть похитила.

Под клики застольные

молвила Вальхтеов,

стоя меж воинов:

'Владей, о Беовульф,

себе на радость,

воитель сильный,

дарами нашими

кольцом и запястьями,

и пусть сопутствует

тебе удача!

Гордись же, воин,

славой и мощью

и будь наставником

этих юных.

Не я прославляю

ты сам прославил

себя среди смертных

вовек и повсюду,

вплоть до границы

суши и моря!

Будь же, воитель,

благоуспешен!

Живи безбедно!

И я надеюсь,

ты станешь другом

сынам моим кровным,

о многорадостный!

Конунгу предан

каждый наш ратник,

верен другу

и кроток духом;

старейшины дружны;

слуги покорны;

хмельные воины

мне повинуются!'

Воссела гордая!

Великолепен был

пир-винопитие;

и не предвидели,

не знали витязи

Судьбы злосмертной,

им уготованной,

когда под вечер

Хродгар на отдых

в покои конунга

ушел, оставив,

как должно, в зале,

в чертоге, стражу,

дозор дружинный.

Служили им ложами

и подголовьями

скамьи дощатые

(Роком отмечен

был между ними

один брагопийца);

щиты широкие,

блестя, стояли

у них в изголовьях;

на лавах виднелись

высокие шлемы;

и меч отменный

у каждого воина

был под рукою,

и сбруя кольчатая.

Таков обычай

у них, всечасно

готовых к сече:

и в дальнем походе,

и в доме отчем

везде, где опасность

грозит владыке,

стоит на страже

дружина добрая!

20

Они уснули.

Из них единый

за сон расплатился,

как то и прежде

случалось в доме,

где долго злочинствовал

Грендель, покуда

казнь по заслугам

его не настигла,

но скоро люди

о том узнали,

что недруг по смерти

оставил мстителя

за кровь, пролитую

в том сражении.

Выла над сыном

родитель Гренделя

женочудовище,

жившее в море,

в холодных водах,

в мрачной пучине,

с тех пор как Каин

мечом зарезал