заставил старика, несмотря на бурю, отчалить, причем разрубил канат, расправил парус и предоставил судьбе нести его. Лодку пригнало к какому-то острову. Там Марий нашел корабль, принадлежавший знакомым ему людям, и на нем переправился в Африку. Так как правитель Африки Секстилий воспрепятствовал Марию как врагу высадиться на берег, он зимовал на море, недалеко за пределами Африки, у границ Нумидии. При известии о том, что Марий пребывает на море, к нему приплыли осужденные вместе с ним Цетег, Граний, Альбинован, Леторий и другие, в том числе и сын Мария. Все они скрылись из Рима к правителю Нумидии Гиемпсалу, откуда потом убежали, подозревая, что последний их выдаст. Они, по примеру Суллы, замышляли насильственные действия против родины, но так как у них не было войска, они только следили за дальнейшим ходом событий.
63. Между тем в Риме Сулла, несмотря на то, что он как первый, захвативший город при помощи вооруженной силы, мог бы, пожалуй, стать единоличным владыкою, добровольно отказался от применения насилия, после того как отомстил своим врагам. Отослав войско в Капую, Сулла снова стал управлять как консул. Со своей стороны, сторонники изгнанных, в особенности принадлежавшие к числу зажиточных, а также многие богатые женщины, придя в себя от страха пред вооруженными действиями, настойчиво добивались возвращения изгнанников. Они этого добивались всеми средствами, не останавливаясь ни перед какими затратами, ни перед злоумышлениями на жизнь консулов, зная, что, пока они живы, возвращение изгнанников невозможно. В распоряжении Суллы и после того, как истекло его консульство, было войско, врученное ему по декрету для войны с Митридатом, и оно охраняло его. Другого консула, Квинта Помпея, народ из жалости к опасному положению, в каком он был, назначил правителем Италии и командиром другой армии, которая должна была защищать ее и которая находилась тогда под командою Гнея Помпея. Последний, узнав о назначении на его место Квинта Помпея, был этим недоволен; однако, когда Квинт прибыл в его ставку, он принял его и на следующий день во время делового разговора показал вид, что он, как частный человек, готов уступить ему место. Но в это время окружившие их в большом числе люди, делавшие вид, что они слушают беседу Квинта и Гнея, убили консула. Когда прочие бросились бежать, Гней вышел к ним и выразил свое негодование по поводу смерти противозаконно убитого консула, но, излив свой гнев, все же тотчас принял командование.
64. Когда весть о смерти Помпея дошла до Рима, Сулла, испугавшись за свою жизнь, тотчас отовсюду собрал вокруг себя своих друзей и ночью держал их при себе. Немного спустя он затем уехал в Капую к своей армии и оттуда переправился в Малую Азию35. Тогда друзья изгнанников, рассчитывая на Цинну, ставшего преемником Суллы по консульству, начали подстрекать новых граждан, указывая им, что, согласно намерению Мария, они должны настаивать на зачислении их во все трибы - иначе голоса их, как подаваемые после всех, потеряют свое значение. Это послужило прелюдией к возвращению Мария и его сторонников. Когда старые трибы со всею энергиею восстали против допущения в их состав новых граждан, Цинна оказался на стороне последних, получив, как думают, взятку в 300 талантов. На защиту старых триб встал другой консул, Октавий. Сторонники Цинны заняли форум, имея при себе спрятанные кинжалы, и с криком требовали допущения новых граждан во все трибы. Лучшая часть народа, также со скрытыми кинжалами, примкнула к Октавию. Пока он у себя дома обдумывал предстоящее, разнеслось известие: большая часть трибунов налагает свое veto на все совершающееся, новые граждане волнуются и, обнажив свои кинжалы уже во время пути, теперь вскочили на ораторские кафедры и угрожают противящимся трибунам. Узнав об этом, Октавий направился по Священной дороге в сопровождении достаточно большой толпы к форуму, вбежал на него, словно разлившийся поток, проложил дорогу среди сплоченной массы и разделил ее. Напугав ее, Октавий пошел в храм Диоскуров, уклоняясь от встречи с Цинной. Спутники Октавия, без всякого приказания с его стороны, бросились на новых граждан, многих из них перебили, других обратили в бегство и преследовали их до ворот.
65. Цинна, понадеявшись на толпу новых граждан и рассчитывая, что ему удастся одержать верх силою, вопреки ожиданиям увидел, что находившиеся в меньшем числе благодаря своему смелому образу действий одерживают верх, пустился бегом по городу и стал сзывать к себе рабов, обещая им свободу. Но ни один раб к нему не присоединился. Тогда Цинна устремился в близлежащие города, незадолго до того получившие права гражданства: в Тибур, Пренесте и в прочие, вплоть до Нолы. Всех их он подстрекал отложиться от римлян и при этом собирал деньги на войну. В то время как Цинна был занят этим, к нему прибежали некоторые сенаторы, разделявшие его образ мыслей: Гай Милоний, Квинт Серторий, Гай Марий второй. Сенат постановил отрешить Цинну от консульства, лишить его гражданских прав за то, что он, будучи консулом, оставил город, находившийся в опасном положении, и объявил свободу рабам. Вместо Цинны консулом был избран Луций Мерула, жрец Юпитера. Этот жрец называется фламином, и только он один постоянно ходит в головном уборе, в то время как остальные жрецы носят его лишь при священнодействии. Цинна добрался до Капуи, где стояла другая римская армия. Там он стал ухаживать за ее командирами и за проживавшими там сенаторами, выступил как консул среди войска, сложил пред ними фасции в знак того, что он теперь частный человек. Со слезами говорил Цинна: 'Граждане, от вас я принял эту власть ведь народ избрал меня, а теперь сенат лишил меня этой власти без вашего на то согласия. Испытав это бедствие на самом себе, я все же негодую за вас. К чему нам теперь ублажать трибы при голосованиях? К чему вы нам? Какую власть вы будете иметь в народных собраниях, при голосованиях, при консульских выборах, коль скоро вы не обеспечите то, что даете, и не отнимите данное вами, когда сами это решите?'
66. Эти слова вызвали возбуждение. Цинна, сильно разжалобив присутствующих своей участью, разорвал одежду, сбежал с кафедры, бросился в толпу и лежал там долгое время, до тех пор, пока она, тронутая всем этим, подняла его, посадила снова на кресло, подала ему фасции и убеждала его как консула быть смелым, а их вести на то, исполнение чего ему нужно. Этою переменою настроения воспользовались командиры войска, принесли Цинне воинскую присягу, и каждый из них привел к присяге свой отряд. Цинна же, обеспечив в Капуе безопасность своего положения, отправился по союзным городам, привел и их в возбуждение указанием на то, что из-за них главным образом на него обрушилось несчастье. Союзные города стали собирать для Цинны деньги и войско. К нему стало являться и много других влиятельных лиц из Рима, которым не нравился установившийся там порядок.
Так было дело с Цинной. Тем временем консулы Октавий и Мерула укрепляли город проведением рвов, ремонтировали укрепления, ставили боевые машины. За военную силою они послали в другие города, остававшиеся подчиненными Риму, и в близлежащую Галлию. Гнея Помпея, командовавшего в звании проконсула войском, стоявшим у Ионийского моря, консулы звали поспешно идти на помощь родине.
67. Он прибыл и расположился лагерем у Коллинских ворот. Цинна устремился против него и поместил свой лагерь около лагеря Помпея. Гай Марий, узнав обо всем этом, отплыл с бывшими при нем изгнанниками и с их рабами, явившимися к нему из Рима в числе до 500 человек, в Этрурию. Марий обходил этрусские города в грязной одежде, обросший волосами; жалко было смотреть на него. Он с гордостью указывал на выигранные им битвы, на свои кимврские трофеи, на свое шестикратное консульство. Он обещал жителям этрусских городов дать право голоса, чего они сильно желали. Так как Марию верили, он собрал вокруг себя 6 000 этрусков. С ними он явился к Цинне, который радушно встретил его, так как в настоящее время их интересы совпадали. Когда Марий и Цинна объединились, они раскинули лагерь по реке Тибру, разделив войско на три части: Цинна и вместе с ним Карбон стояли против самого города, Серторий дальше, выше города, Марий - у моря. Серторий и Марий укрепились на обоих берегах реки при помощи настланного моста с намерением отрезать город от подвоза хлеба. Марий захватил и разграбил также Остию, Цинна послал отряд против Аримина и овладел им с целью не допустить в город никакого войска из подвластной Риму Галлии.
68. Консулы были в страхе: они нуждались в добавочных военных силах. Суллу они не могли вызвать, так как он переправился уже в Малую Азию. Поэтому они послали приказ Цецилию Метеллу, заканчивавшему Союзническую войну против самнитов, чтобы тот, поскольку это возможно, заключил с ними почетный мир и поспешил на помощь к находящемуся в осаде отечеству. Тем временем Марий, узнав, что Метелл не сошелся с самнитами в предъявляемых ими требованиях, заключил с ними союз на условии выполнить все то, что самниты требовали от Метелла. Таким образом, и самниты стали союзниками Мария. Римский холм, называемый Яникулом, охранял военный трибун Аппий Клавдий. Ему Марий напомнил об оказанном им некогда благодеянии и с его помощью вошел на рассвете в город через открытые трибуном ворота и ввел в него также и Цинну. Но Октавий и Помпей бросились на них и тотчас же их вытеснили. В это время в лагерь Помпея ударила во многих местах молния, и тут погибли как другие знатные люди, так среди них и Помпей.
69. После того как подвоз в Рим с моря и далее вверх по реке был отрезан Марием, он стал разъезжать по городам, расположенным вблизи Рима, где сосредоточены были для него хлебные запасы. Неожиданно он делал
