напевы скрепил своей подписью: 'Я царь грузин Теймураз!' - гуджари, подтверждающий незыблемое право Лихи с древних времен, право, дарованное еще царем Багратом Пятым, собирать речную пошлину с людей и товаров...

Но это произошло позже. А сейчас в Носте снова шум, снова наполняются роги, чтобы пожелать Моурави и на следующий год праздновать так пышно день доброго ангела госпожи Русудан.

Эрасти условно поднял руку. Подходя то к одному застольнику, то к другому, Саакадзе незаметно вышел.

Солнце близилось к горам, когда пирующие направились из замка на аспарези, где уже собрались ностевцы. Нуца счастливо улыбалась: она вновь сидела рядом с величественной Русудан! Лишь бы все запомнить: ведь теперь жены знатных купцов не меньше месяца будут ходить к ней и с завистью слушать рассказ о празднестве в замке Моурави. Внезапно Нуцу охватило легкое беспокойство: хватит ли розового варенья? Ведь после знатных начнут ходить незнатные, заискивая и восхваляя ее, Нуцу. 'Как вернусь, еще кувшин наварю', - решила Нуца и тотчас успокоилась.

Любимую Хорешани тесно окружили Магдана, Хварамзе и Маро. Они подшучивали над мамкой, не перестававшей ворчать: зачем маленькому князю сидеть на жестких коленях старого князя? Но Газнели огрызался и еще сильнее прижимал к себе крохотного Дато, именуемого князем Газнели.

'Барсы' словно скинули с плеч два десятка лет. Что только не придумали они, чтобы показать свою удаль джигитовки, игры в лело, метание диска, стрел!.. Но...

- Где, где?

- Тише!..

- Увидите в срок!..

На середину аспарези выехали два всадника в одинаковых рыцарских доспехах и на конях одной масти.

- Люди, люди, смотрите, седла тоже одинаковые!

- Рост тоже одинаковый!

- Жаль, анчхабери опустили!

- Думаешь, лицом тоже одинаковые? - Амкар Сиуш опасливо перекрестился.

- Кто такие? Откуда прискакали?

- Может, родственники дидгорского дэви?

- Может... Я сразу догадался, - вдруг засмеялся прадед Матарса.

- Догадался, про себя радуйся, - рассердился дед Димитрия.

И сразу со всех рядов аспарези понеслось:

- Какой из двух Даутбек?

- Вон тот, первый!

- А кто из них второй?

- Где такого второго взял?

- Люди, и оружие одинаковое имеют!

А когда ни один из двойников не остался победителем в единоборстве, суеверный страх охватил многих.

- Может, дидгорский дэви раздвоил Даутбека? - шепнул отец Элизбара.

- Правда, у Даутбека всегда лицо льдом покрыто, - согласился Кавтарадзе.

На аспарези становилось шумнее и шумнее, зрителей охватили любопытство и нетерпение. Вперед вышел Пануш.

- Э-хе, народ! Кто угадает, какой из двух Даутбек, будет награжден вот этой серебряной чашей с изречением Шота Руставели.

Витязи покружились по аспарези, осадили коней и снова стали рядом. Но ни прадед Матарса, ни Нодар Квливидзе не угадали.

Пытали счастье и Эристави Ксанские, и Мирван Мухран-батони, и другие приезжие гости, и ностевцы. Но все тщетно: совершенно одинаковы всадники.

А витязи опять съезжались и вновь разъезжались, вздымая коней на дыбы.

Внезапно все обернулись на поднявшуюся Магдану:

- Правый - Даутбек!..

И громкие крики послышались с ближних и дальних скамей:

- Какой правый?

- Откуда видишь?

- Укажи, укажи рукой!

Магдана вышла, вынула, как во сне, из черных кос розу и отдала витязю. Он поднял забрало: это был Даутбек.

Под приветственные возгласы и рукоплескания Элизбар, став на одно колено, прочел изречение: 'Зло сразив, добро пребудет в этом мире беспредельно!' - и преподнес чашу Магдане. Она, вся розовая от волнения, опустилась на скамью и прошептала Хорешани:

- Сердце подсказало...

- А другой кто? Подыми, подыми забрало, иначе за дэви примем! кипятился прадед Матарса.

- Чинаровыми ветками забросаем! - поддержали прадеда любопытные старики.

- Я знаю кто другой, - выкрикнул Арчил-'верный глаз'.

- Знаешь? - хохотали старики. - Знаешь, как зовут твою сестру!

- О, о! Подсыпь ему саману, с утра не ел! - загоготал рыжий ностевец.

- Сам ты ишак и на ишаке перед женой джигитуешь! Посмотрим, как я не угадал!

- А если не угадал, хвост дрозда вставим в спину! - кричал дед Димитрия.

- Лучше ниже! - посоветовал прадед Матарса.

- Я Великого Моурави и среди тысячи тысяч узнаю! - выкрикнул Арчил-'верный глаз'.

- Молодец! - засмеялся Саакадзе и поднял забрало.

Вардан зацокотал. Молодые и старые вскочили с мест, рукоплеща и захлебываясь от восторга. Саакадзе обнял Арчила.

- Прошу, Русудан, возьми его в нашу семью: пусть твой день будет днем радости для этого мальчика. Потом, - Саакадзе засмеялся, - он слишком умен, чтобы гулять на свободе.

- Опять же слишком зрячий, да не станет он отягощать слух ближнего многословием, - и Трифилий многозначительно перекрестил юношу.

Когда поздно ночью закончился пир и гости свалились в изнеможении кто на тахту, а кто прямо на ковер, едва расстегнув пояса, под окном Магданы раздалась песня.

Придерживая шаль, под которой трепетно билось сердце, Магдана чуть приоткрыла ставню. 'Барсы' с зажженными факелами из душистой травы пели мольбу о любви... о любви к их другу.

Только двух отважных 'барсов' не было под окном Магданы.

Даутбек растянулся поперек моста и уверял:

- Пусть хоть сатана подъедет, не пропущу!

- Известный буйвол! - сердился Димитрий. - В бархатной куладже, а как пастух, в пыли валяешься!

- Димитрий, длинноносый черт! Смотри, какая розовая луна!

Димитрий заерзал на камне:

- Ты... ты... вправду любишь ее?

- Смотри, как разметались благоухающие косы. Они падают мне на плечо, щекочут щеки, я губами ловлю прядь... и...

- Сатану, может, незачем и полтора года пропускать, а преподобного Трифилия и блаженного Бежана придется...

Слегка приподнявшись, Даутбек мгновенно скатился с моста в плещущуюся Ностури. Димитрий, распластавшись по-воински, отполз за кусты.

С нежностью поглядывая на счастливо улыбающегося Бежана, Трифилий говорил:

- ...и личные богатства свои тебе оставлю, любимое чадо мое...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Помня, что улочки и переулки часто приводят не к тому месту, куда идет путник, Дато сегодня твердо решил избегать каверзных поворотов, таящих за собой удивительные видения Москвы, и предложил