играла надлежащую роль в обеспечении выполнения основной задачи. Даже лень можно использовать для укрепления собственного безразличия к отвлекающим стремлениям; даже зависть может послужить для преодоления беззаботности. Об этом см. Книгу CLXXV (Приложение VII). Это особенно правильно еще и потому, что в ходе процесса всякая сила подвергается разрушению. Таким образом, мы разрушаем в себе все «плохое» и используем его составные части надлежащим образом.

[5] А знаки и планеты, конечно же, содержат в себе элементы. Не забывайте об этом, ибо это позволяет постичь истинный смысл каждого из данных предметов. Ни один из 'Тридцати двух Путей' не является простым понятием; каждый из них представляет собой комбинацию, отличающуюся от всех прочих по своей структуре и пропорциям. Подобное строение присуще и химическим элементам — факт, который признают даже те, кто критикует Магию.

[6] То есть, к расположению храмовых принадлежностей в особом порядке. Перед этим каждый предмет должен быть освящен отдельно. Ритуал, о котором идет речь в данном случае, должен подводить итог всей ситуации; каждый предмет следует посвятить его предназначению, совершив воззвание к соответствующим силам. Но не забывайте, что каждый предмет связан Клятвой своего первоначального освящения. Так, если пантакль был посвящен Венере, он не может использоваться в операциях Марса; в противном случае вся Энергия заклинателя духов уйдет на преодоление сопротивления «Кармы», или инерции, свойственной данному предмету.

[1] Общая концепция здесь заключается в том, что все три вышеупомянутых элемента объединяются для совместного воздействия на Землю; но и сама Земля также может быть использована как орудие. Ее функция — придавать твердость. Поэтому использование Пантакля действительно необходимо в операциях определенного типа — особенно в тех, которые направлены на материальное воплощение и фиксацию определенных тонких сил Природы в более или менее постоянной форме.

[2] Причины, по которым вода и огонь обладают соответствующими достоинствами, раскрыты в древнееврейских легендах. Мир был очищен водой во время Потопа и будет освящен огнем во время Страшного Суда. И только после этого может начаться 'настоящий церемониал'.

[3] 'Окропляешь меня, Терион, иссопом — и очищаюсь; омываешь меня — и белее снега становлюся' (лат.). — Прим. пер.

[4] 'Зажги в нас, Терион, огонь любви Твоей и пламя милосердия вечного' (лат.). — Прим. пер.

[5] Их можно с успехом заменить следующими: а) '…чистая воля, не устремленная к цели, свободная от желания результата, совершенна во всем' (CCXX, I,44) — для изгнания; и б) 'Я вознесен в твоем сердце, и тяжелый дождь звездных поцелуев ливнем обрушивается на твое тело' (CCXX, II, 62) — для освящения. Ибо 'Книга Закона' содержит в себе Наивысшие Заклинания.

[6] Тауматург (греч.) — 'белый маг', заклинатель духов. — Прим. пер.

[7] Астральный Свет (или Астральный План) — одно из ключевых понятий современного оккультизма: некое тонкое вещество, образующее промежуточную среду, через которую происходит общение человека с иными планами бытия. В современной трактовке понятие 'Астрального Света' родственно 'коллективному бессознательному' Юнга, «ноосфере» Вернадского или «Акаше» индусских метафизиков. Считается, что здесь содержится информация о поступках и мыслях всех времен и народов; поэтому человек, имеющий доступ к Астральному Свету, становится ясновидящим. Кроме того, каждый грубоматериальный предмет имеет свою 'астральную проекцию' в данной тонкоматериальной среде. Воздействуя на эти проекции, маг может воздействовать и на сам предмет. — Прим. пер.

[8] Это вовсе не значит, что вся Вселенная — не более чем субъективный образ. Напротив, Теория Магии признает абсолютную реальность всех вещей в наиболее объективной форме. Но всякое восприятие не является ни воспринимающим, ни воспринимаемым; оно — лишь представление об отношениях между первым и вторым. Мы не можем с уверенностью утверждать, что какой-либо из наблюдаемых нами предметов обладает свойствами, недоступными нашему восприятию; точно так же мы не можем утверждать, что его свойства на самом деле таковы, как они нам представляются, и что он представляет собой нечто большее, нежели призрак его причины. Мы не можем определить абсолютное значение таких понятий, как движение или различие между временем и пространством; мы определяем их лишь