— Ничего подобного, — возразил Петр Иванович. — На другой день я видел вашего Савицкого. Он выносил из машины тяжелый рюкзак.

— В нем, конечно, могло быть что угодно, но чем черт не шутит? — продолжал Алексей. — Вот я и решил в свои следующие выходные, то есть со вчерашнего вечера, последить за этой дачей из дедова киоска.

— Но ты превысил свои полномочия и без санкции влез в чужой дом, — широко зевнув, сказал Ромка.

Лешка тоже не забыла о своих ночных страхах и не преминула подлить масла в огонь.

— Ты поступил незаконно, — заявила она. — Интересно бы узнать, как ты туда вообще вошел? Там такие сложные запоры.

Бывший майор тоже вопросительно воззрился на своего внука, подняв вверх густые брови.

Алексей усмехнулся.

— Ты же сам, дед, научил меня вскрывать любые запоры. Мог бы дачи грабить, а не в киоске сидеть.

— Поговори у меня, — шутливо замахнулся на него Петр Иванович. — Ладно, это мы с тобой еще обсудим. Ты и в самом деле совершил противоправные действия и прекрасно это знаешь. — С трудом развернувшись в тесном киоске своим грузным телом, дед посерьезнел. — Давайте все же пойдем и без всяких санкций посмотрим на ваш телевизор. Что в нем еще скрывается?

— А ограбление офиса Александра Федоровича тоже ты подстроил? — заглянул в глаза Алексея Венечка.

— Какое еще ограбление? — вскричали и дед, и внук, и громче всех — Ромка.

— Ну, он с нами потому и не смог поехать, что его фирму ограбили, то есть и не ограбили вовсе, так как у него ничего не пропало, — пробубнил Венечка, виновато покосившись на Лешку. Его взгляд говорил: прости, что нарушил обещание ничего не говорить твоему брату.

Ромка же буквально позеленел от праведного гнева.

— И вы об этом молчали? И не стыдно вам, скажите? Вы меня уже второй раз обманываете! Сколько еще, интересно, котов в вашем мешке?

— Нисколько, честное слово, — прошептал Венечка. Но Ромка смотрел на них с такой укоризной, что Лешке и впрямь стало стыдно.

— Мы собирались тебе об этом сказать, честно, но телефон разрядился, а потом мы и сами об этом забыли, — кое-как оправдалась она и рассказала всем, как по пути на дачу Александра Федоровича огорошили неприятным известием, как им пришлось свернуть в сторону Кропоткинской и какой разгром застали они в турбюро.

— А что, фирма Савицкого находится недалеко от Кропоткинской? — вдруг встрепенулся Алексей. — И в каком же доме?

— В сером, пятиэтажном, — пояснила Лешка. — Там еще напротив тополь большой растет.

Пока Петр Иванович закрывал свой киоск, Ромка с Алексеем продолжали расспрашивать Лешку о непонятном ограблении, а Венечка побежал вперед отпирать дверь дачи.

Движение на дороге усилилось, дачники-автомобилисты спешили на свои участки, и машины мчались одна за другой. И когда брат с сестрой и дед с внуком вошли во двор, Венечка еле слышно прошептал Лешке на ухо:

— Только что отсюда отъехал племянник.

— Ничего странного, он же без ключей. Нас, наверное, ищет. Он на станцию поехал? — спросила девочка.

— Нет, вон туда, — Венечка указал рукой в противоположную сторону.

— Странно. Давай ему позвоним.

Они поспешили в гостиную, где дед с внуком и Ромкой склонились над старым теликом, вернее, над тем, что от него осталось. «Рубин» и в самом деле был пуст, а его дно — грязным и замасленным.

— И как я его пропустил! — сокрушался Алексей. А Петр Иванович потрогал дно ящика пальцем, поднес его близко к лицу, обнюхал, разве лишь не лизнул.

— Машинное масло, — определил он и, оглянувшись, не удержался от возгласа: — Вы, кажется, говорили, что приехали сюда делать уборку!

— Мы и сделали, а ваш внук насвинячил, — не преминула уколоть еще раз и без того пострадавшего Алексея Лешка и со злорадством усмехнулась. Что и говорить, их с Венечкой ночные труды не пропали даром. Несладко пришлось их ночному гостю. По выложенной фруктово-овощным «салатом» лестнице словно прошлась огромная метла. Значит, Алексей летел вниз, поскользнувшись на самой верхней ступеньке.

— И правда, Лешк, что это? — удивился брат. Венечка с не меньшим злорадством ткнул пальцем в Алексея.

— А это мы для него банановую ловушку приготовили.

Увидев жирные пятна на штанах и куртке лейтенанта милиции, Ромка расплылся в улыбке и подмигнул сестре:

— Моя школа.

А Лешка достала из Венечкиной сумки телефон и, прежде чем вернуть его владельцу, сказала:

— Надо сообщить племяннику, что мы ждем его здесь.

— Должен приехать еще какой-то родственник? — не понял дед.

— Нет, это я об Александре Федоровиче говорю, — пояснила Лешка.

— А при чем здесь племянник?

— Александр Федорович — племянник своей тети. Это, вообще-то, ее дача, и она скоро здесь будет жить, потому-то тут и понадобилась срочная уборка.

— А племянник ее оплошал, не успел замести следы, — брякнул лейтенант.

Ромка посмотрел сначала на деда, потом на внука.

— Так вы что, хотите сказать, что племянник занимается торговлей оружием?

— Сообразительный ты наш, — погладил его по плечу Алексей. — Наконец-то дошло. А на жирафа вроде не похож.

— Не глупее тебя, — огрызнулся Ромка. — Ты меня не так понял. Я только хотел сказать, что племянник ни в каком криминале замешан быть не может.

— Это еще почему?

— Ну, потому, что он проверенный. Мы сами, если хочешь знать, побольше тебя всяких дел раскрыли, можешь у кого угодно спросить. И племянник нам в этом не раз помогал, а мы — ему.

— Мы его давно знаем, — поддержала брата Лешка. — Его нельзя ни в чем подозревать.

Послышался гул двигателя, шуршание шин. Ромка выглянул в окно и облегченно вздохнул.

— А вот и племянник. Сейчас он сам вам все объяснит.

Александр Федорович остановился на ступеньках у порога своей дачи да так и замер. Мелькнувшая было улыбка при виде огромного чучела сбоку дома сменилась тревожным недоумением.

— Где бандит, о котором ты говорил? — спросил он у Ромки. — И что это за люди?

— Бандита больше нет. Вместо него — мент. — Ромка указал на Алексея, затем сделал жест в сторону чучела, а затем показал на бывшего майора: — Там майор Иван Петрович, тут — майор Петр Иваныч, сплошные, короче, стражи порядка.

Алексей, не обращая внимания на Ромкину болтовню, подвинул к племяннику открытый «Рубин» и указал на масляное пятно.

— Не объясните ли нам, что это такое? Племянник растерялся, прямо-таки оторопел.

— Лучше вы скажите, что все это значит? И зачем вы распотрошили мой телевизор?