Такие вощухохранилища есть в любом городе. Нам просто повезло, что наше достаточно велико и в нем можно летать. Специально его не строили. Это большой вулканический купол шириной в две мили. Если бы в прошлом здесь произошло извержение, то он превратился бы в кратер. Туристы иногда жалеют нас за то, что мы лишены возможности плавать. Я как-то раз попробовала в Омахе. Вода попала мне в нос, и я жутко перепугалась. Вода для того, чтобы пить, а не для того, чтобы в ней барахтаться. Я слышала, как кроты говорят: «О да, мы летали много раз». Я проделала то, что они имеют в виду, между Белыми Песками и Омахой. Я чувствовала себя ужасно, меня тошнило. Эти их штуки не внушают доверия.

Я оставила туфли и юбку в раздевалке, надела на ноги хвостовые лопасти, застегнула «молнию» на костюме с крыльями, а мне помогли затянуть плечевые ремни. Сложив крылья, я вошла в шлюзовую камеру. Когда на двери появился зеленый сигнал, я заспешила наверх, поглядывая на барометр. Семнадцать фунтов, то есть на две единицы больше, чем на уровне моря на Земле, и почти в два раза больше, чем у нас в городе. Тут бы и страус взлетел. У меня поднялось настроение, и мне стало жаль всех хротов, придавленных собственным весом, который в шесть раз больше, чем положено. Они никогда, никогда, никогда не смогут летать.

На Земле и я бы не смогла. Нагрузка на мои крылья составляет менее фунта на квадратный фут, так как мой вес с крыльями равняется двадцати фунтам. А на Земле я весила бы более ста фунтов, так что сколько там ни хлопай крыльями, все равно не взлетишь.

Мне стало так хорошо, что я забыла про Джеффа. Расправив крылья, пробежала несколько шагов, нагнулась для прыжка, загребла воздух крыльями и взмыла вверх.

Слегка работая руками, я спланировала к отверстию для подачи воздуха, которое находится в центре на дне пещеры. Мы называем этот район Детским Эскалатором, так как двигаясь в восходящем потоке воздухе, вы можете подняться на полмили, ни разу не шевельнув крыльями. Почувствовав, что попала на Эскалатор, я качнулась вправо, чуть сильнее, чем нужно, потом выправилась и струи воздуха понесли меня вверх.

На высоте около двухсот футов я оглядела пещеру. Она была почти, пуста — не более двухсот человек в воздухе, и еще сто отдыхали, сидя на балках: в общем, достаточно места, чтобы порезвиться. Поднявшись на пятьсот футов, я отклонилась от воздушного столба и начала работать крыльями. Вы не затрачиваете никаких усилий, когда парите, но трудитесь когда летаете, причем от вас самих зависит, насколько интенсивно. При парении каждое из моих крыльев несет на себе десять фунтов веса, это ерунда — на Земле у вас уходит больше сил на то, чтобы просто лежать в постели. Когда вы поднимаетесь, вообще не нужно ничего делать, все получается само собой, лишь бы было движение воздуха.

Даже если вы не находитесь в восходящем потоке, а парите горизонтально, достаточно просто грести кончиками пальцев, чтобы двигаться. Подъем происходит за счет разницы в воздушном давлении, но вам незачем это знать: вы лишь легонько гребете, а воздух сам вас держит, как если бы лежали на удобнейшей в мире кровати. Когда вы гребете, то двигаетесь вперед, как будто плывете в лодке… По крайней мере мне так говорили, сама я никогда в лодке не плавала. В Небраске у меня была возможность попробовать, но я не люблю попусту рисковать.

Когда же вы летите по-настоящему, у вас действует вся рука, включая кисть, а за счет плечевых мышц увеличивается сила гребка. Крылья уже не только поднимают вас вверх, но и толкают вперед. Таким образом вы можете наращивать скорость или набирать высоту или то и другое одновременно, контролируя угол атаки ступнями ног, я хотела сказать — хвостовыми лопастями, надетыми на ступни.

Только кажется, что это очень сложно, на самом же деле нет. Все получается само собой. Вы летаете точно так же, как птица. Птенцы ведь могут научиться, а они не бог весть какие способные. В общем, это так же легко, как легко дышать, стоит только научиться… а уж какое это удовольствие, вы и представить себе не можете.

Энергично работая крыльями, я поднялась под самый купол. Зависнув там в воздухе, огляделась. Внизу у южной стеа туристы примеряли крылья для прыжков, если это можно назвать «крыльями». Глазеющие туристы толпились и в галерее для посетителей вдоль западной стены. Я круто нырнула вниз к галерее, затем, приняв горизонтальное положение, быстро полетела вдоль нее. Джеффа с его Цирцеей нигде не было, но из-за того, что я не смотрела вперед я чуть в кого-то не врезалась. Затормозила в самый последний момент и начала падать. Мне удалось выровнять полет только через пятьдесят футов. Конечно, никакой опасности не было, так как галерея находится на высоте двухсот футов, но выглядела я глупо и исключительно по собственной вине: нарушила правила безопасности.

Таких правил немного, но их необходимо соблюдать. Первое — уступи дорогу оранжевым крыльям. Это начинающие. У летящего передо мной не было оранжевых крыльев, но я мчалась на него сзади. Следует уступать дорогу летящему ниже или летящему впереди, как и тому, кто находится ближе к стене или движется против часовой стрелки.

Неужели меня кто-то видел? Какой позор! Я снова поднялась на самый верх, убедилась, что подо мной никого нет, и, как ястреб, сложив крылья и подняв хвост, камнем бросилась вниз.

Остановилась я у галереи и, сделав резкий гребок вперед обоими крыльями, с такой силой опустила и расправила хвост, что почувствовала, как на ногах натянулись мышцы. Затем заскользила вдоль галереи с предельной скоростью. Глаза у туристов полезли на лоб. «То-то же, будете знать», — думала я с удовольствием.

Но что за черт! Сверху прямо на меня кто-то летел. Этот ненормальный застопорил над моей головой, и от резкого воздушного толчка я чуть было не потеряла управление. Я затормозила, прекратив скольжение на крыло, выругалась и посмотрела по сторонам, желая выяснить, кто же это был. Черный с золотом узор крыльев — Мэри Муленбург, моя лучшая подруга. Она качнулась ко мне.

— Привет, Холли! Здорово я тебя напугала?

— Ни капельки.

Все еще злясь, я отлетела в сторону и начала набирать высоту. Когда она меня догнала, я уже остыла, и мы полетели рядом. Она крикнула:

— Сядем?

Я согласилась. Мэри всегда расскажет что-нибудь любопытное. Мы направились к нашему обычному месту — опоре для прожекторов. Вообще-то она не предназначена для того, чтобы на ней сидели, но начальство почти никогда сюда не заглядывает.

Мэри подлетела к опоре первая и остановилась как вкопанная. Блестящая посадка. Меня же немного занесло в сторону, но, Мэри протянула мне крыло и помогла обрести равновесие. Сесть на эту жердь непросто, особенно из горизонтального полета. Два года назад мальчик, который толькотолько снял оранжевые крылья, попытался это сделать… Он ударился о балку левым боком и все две тысячи футов летел вниз, описывая круги и судорожно молоти крыльями. Он разбился. С тех пор я здесь не отдыхала.

Мы сложили крылья, и Мэри подвинулась ко мне.

— Тебя разыскивает Джефф, — сказала она, лукаво улыбаясь. Но на твоем месте я бы не стала к нему подходить.

— Почему это? — Я хотела сказать, с какой стати я должна к нему подходить?

Мэри выведет из себя кого угодно.

— Да ты вечно к нему мчишься, как только свистнет. Но сегодня он снова возится со своей земной красоткой, Это тебя не смущает?

— Мэри, что ты городишь?

— Ну ладно, Холли Джоунс, не придуривайся. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Уверяю тебя, нет, — сказала я с холодным достоинством.

— В таком случае ты единственная в Луна-Сити, кто этого не понимает. Все знают, что ты без ума от Джеффа, все знают, что из-за нее он тебя бросил… И ты просто сгораешь от ревности.

Мэри моя любимая подруга, но когда-нибудь я спушу с нее шкуру.

— Мэри, но ведь это же полнейшая чушь! Как тебе такое в голову могло прийтись

— Слушай, дорогуша, кончай притворяться. Я же на твоей стороне.

Она похлопала меня по плечу тыльной стороной крыла. Тут я отпихнула ее назад. Добрую сотню футов она падала, затем выровняла полет, сделала петлю и снова уселась рядом со мной, скаля зубы. За это время я успела сообразить, что сказать.