человек из Джорджии по имени Ральф Карстон, значит, скоро вы увидите его на экранах».
– Откуда он мог узнать, как меня зовут? – удивился я.
– А какое это имеет значение? Главное, он это выяснил.
– Но я с ним вообще не разговаривал. Видел его, но нас даже не представили. Думаешь, это она ему сказала – ну, кто я такой?
– Не знаю, как работает Скольски, но полагаю, у него есть свои средства выяснять такие вещи. Похоже, он тоже считает, что единственный для тебя способ попасть в кино – продолжать ублажать миссис Смитерс… Ты уже ужинал?
– Да. А ты?
– Я тоже.
– Не нужно тебе было уходить. В такой дождь.
– А почему нет?
– Простудишься, заболеешь.
– Насколько я знаю, Грета Гарбо никогда не забивала себе этим голову, а я по крайней мере не слабее ее… Что у тебя с рукой?
– Ничего.
– Залить йодом?
– Не надо.
– Ну и как же это вышло?
– Нечаянно ударился о буфет.
– Я даже отсюда вижу, как все опухло. Этот твой случайный удар был чертовски силен.
– Значит, был. А что?
Некоторое время мы молчали.
– Ральф… ты ведь не ударил эту женщину?
– Я тебе уже сказал, как все произошло.
– Я тебе не верю. Ты ее ударил?
– Нет.
– Честно?
– Честно.
– Тогда еще ничего, но я все равно не верю, что ты ударился случайно. Не хочешь говорить, что произошло?
– Нет.
– Как хочешь. Я только никак не могу представить тебя дерущимся.
– Не беспокойся, я могу за себя постоять, – буркнул я.
– Я знаю, что можешь. Я не это имела в виду. Просто ты такой тихоня и паинька… Трудно представить себе, чтобы ты вскипел до того, чтобы с кем-то драться. Не хотелось бы, чтобы ты влип в скандал.
– Будь спокойна, не влипну, – заверил я.
– Ну, я надеюсь.
– Не волнуйся.
Я подошел к окну. Снаружи теперь было темно.
дождь почти закончился, на дома надвигался туман.
– Не хочешь сходить в кино? – спросил я.
Она покачала головой.
– Иди сам. У меня свидание.
– Гм, – смутился я, – тут мне ne в чем тебя упрекнуть.
11
Пару недель я не слышал про миссис Смитерс ничего нового. Несколько раз пытался ей позвонить, но на станции отвечали, что ее телефон отключен. Потом вдруг я получил от нее открытку из Мексики:
«Я прекрасно отдохнула.
До скорой встречи, мой мальчик.
Твоя Э. С».
Открытку я показал Моне.
– А я уже ломала голову, что с ней. Последнее время что-то здесь было слишком тихо, никаких происшествий, – хмыкнула она. – И ты мне гак и не сказал, с чего это она вдруг исчезла.
– Я сам не знаю.
– Все равно тут что-то не то. Вначале она по тебе с ума сходила, а потом в один день ни с того ни с сего уехала в Мексику. Это я называю придурью.
– Ну вот, она и есть с придурью.
– Гм… у нее явно заскок, это уж точно.
Я больше ничего не сказал. Убрал комнату и кухню, затем раскрыл настежь все окна и двери. Был чудный, теплый день, прямо как летом, – один из тех дней, когда так сильно жалеешь, почему не все на свете живут в Южной Калифорнии.
У Моны телефон аж дымился: она обзвонила все независимые студии, пытаясь найти работу.
– Из этого дерьма она могла бы нас вытянуть, это факт, – сказал я. – Будь она тут, я не постеснялся бы попросить у нее немного денег. Поверь мне, не постеснялся бы, нет.
Я был рад, что оставил сто долларов, которые дала мне миссис Смитерс в тот день, когда впервые пришла к нам, по спине у меня пробежал озноб, когда я вспомнил, что еще немного, и я бы вернул их ей. Эти деньги уже давно разошлись; Мона добыла в ссудной кассе пятьдесят долларов, залогом была машина, но и от них тоже мало что осталось.
Деньги теперь были нашей главной заботой. За жилье нам нужно было платить только через две недели, и счет в магазине тоже мог подождать, по крайней мере пока там работал Эбби, однако миг нашего падения неминуемо приближался, мы только о нем и думали.
– Может быть, мне снова попытаться найти какое-нибудь место, – предложил я.
– Лишняя трата времени, – отмахнулась Мона. – Мест мало, и освобождаются они редко.
– По крайней мере, я бы не чувствовал себя таким ничтожеством.
– Не понимаю, почему ты так говоришь. Последний раз деньги добыл ты – мы на них живем до сих пор. Ты сделал все, что мог. И не может быть, чтобы не подвернулся хоть какой-то шанс.
– Ну, надеюсь, – вздохнул я, отчаянно желая, чтобы миссис Смитерс наконец вернулась.
Я чувствовал себя совершенно опустошенным, настроение ни к черту. Ушел в ванную, заперся там, сел на стульчак и всласть поплакал.
Часть 2
1
На следующий день Мона вернулась домой сияющая.
– Представляешь, я нашла работу. Постоянную! Я тоже просиял:
– А что ты будешь делать?
– Подожди, я чуть переведу дух. – Она упала в кресло, отчаянно обмахиваясь. – Я только что шла мимо «Маньяно» и знаешь, кого я встретила? Лауру Обэнкс.
– Лауру Обэнкс?
– Я сразу ее узнала, но не хотелось здороваться первой. В Голливуде никогда не знаешь…
– И она тебя узнала?
– Узнала – не то слово. Ты бы подумал, что я ей сестра, по которой она безумно соскучилась. Я просто обязана была зайти с ней в «Никербокер» выпить по рюмочке, возражений она и слушать не стала. Начала рассказывать, что тогда у миссис Смитерс не успела со мной толком поговорить и что уже спрашивала себя, куда же я пропала, ей ужасно интересно, что со мной и как мои дела.
– Если это ее занимало, могла бы тебя найти, – заметил я. – Могла спросить миссис Смитерс.
– Да это просто обычная болтовня, но дай я расскажу до конца. Ее дублерша как раз подписала постоянный контракт с «Ферст Нейшн», и мне Обэнкс предложила занять ее место. Тридцать пять зеленых в неделю.
