Я до тошноты объелась лаймового пирога.
Джимми, вернувшись домой, попросил Пичи Уигам приютить мою Феликс. И вот сижу я теперь в каком-то старом уродливом отеле в Кей-Уэст, штат Флорида.
Папа устроился киномехаником в кинотеатр, но есть и плохие новости. Позвонила мама, разъяренная донельзя. Кто-то прислал ей газету «Магнолия-Спрингз» со статьей о том, как я утонула и воскресла. Могу поспорить, этот «кто-то» — родительница Кей Боб Бенсон. По словам мамы, папа просто псих — такое святотатство удумать, и жить мне больше с ним нельзя.
Если бы эти христиане не обезумели, я бы заработала кучу денег и купила ей шубу из серебристой лисы и крокодиловую сумочку. Тогда бы она небось не так злилась.
В общем, мама едет сюда, чтобы сдать меня в католическую школу-интернат в Бэй-Сент-Луисе, Миссисипи. Ну и кто теперь, спрашивается, будет писать этой девочке из Южной Америки? Кей Боб Бенсон? А может, дочери ловцов креветок? Навряд ли.
1956
Мама умерла через неделю после того, как закончился мой первый год в средней школе,[72] так что я больше не буду ходить в школу-интернат. Я теперь снова в Шелл-Бич с папой, который очень тяжело переживает ее смерть. Ведь мы даже не знали, что она больна. Я ее не слишком часто видела в последние три года, потому что на лето тоже оставалась в школе.
Последний раз мы встречались, когда она приезжала ко мне на Рождество, а я только и делала, что жаловалась и ныла, как ненавижу эту школу. Она немного похудела, но я даже не представляла, что она больна. В июне позвонила бабушка, сказала, что мама в больнице, но пока мне удалось добраться до Виргинии, она уже умерла от рака. Никогда себе не прощу, что не поехала раньше.
На похоронах я на нее даже не посмотрела, не могла. Я знала, что в этом гробу не мама. Моя мама не может лежать в таком маленьком ящике.
Каждый раз, как звонит телефон, я думаю, что это она, и все время ловлю себя на мысли, что жду письма от нее. Не могу поверить, что ее нет.
Священник на похоронах стоял и говорил про нее всякие слова, а сам даже не был с ней знаком. Мне хотелось его убить. Я начала орать, чтобы заткнулся и отошел прочь от моей мамы, и меня вывели из церкви. На кладбище я не пошла. Не могла смотреть, как ее закапывают в землю.
Неделю спустя я пошла на ее могилу. Там даже могильного камня не было, просто холмик, и я не уехала из Виргинии, пока ей не поставили камень. Я так и не купила ей шубу из серебристой лисы и крокодиловую сумочку. А могла бы, если бы постаралась, могла, да не постаралась. У меня остались только ее кольцо для вечеринок и фотография, которую она мне подарила, когда мне было одиннадцать.
Вот ее последнее письмо:
Дорогая Дейзи,
Прости, что не получилось приехать к тебе на день рождения. Просто не верится, что моей девочке пятнадцать. Надеюсь, подарки тебе подойдут по размеру. Жаль, что мало. Надеюсь, это будет лучший день рождения в твоей жизни. Хотела прислать тебе пальто, да зарплаты едва хватает на оплату жилья. Дейзи, надеюсь, мой пример послужит тебе уроком и ты будешь умнее. Получи образование. Когда ты станешь старше, надеюсь, ты поймешь, что мы с папой просто не могли жить вместе и с тобой это никак не связано. Мы оба тебя очень любим. Мы не хотели, чтобы так получилось. Я вышла за твоего папу, думая, что он обо мне позаботится, но он не смог. Теперь оказалось, что сама я с трудом могу себя прокормить. Старайся брать пример с бабушки. Ни на кого нельзя рассчитывать. Я это слишком поздно поняла. Но для тебя еще не поздно. Моя мама всегда считала меня глупой, и, наверное, была права. Я верила, что если полюбишь человека и станешь ему хорошей женой, то жизнь удалась, но дело не всегда только в этом. Сейчас я могу тебе дать только свою любовь. Каждый день по тебе скучаю. Жаль, что ты сломала очки. Как ты умудрилась на них сесть? Если не получится пластырем склеить, скажи папе. Помни, что ты — это лучшее, что со мной случилось. Я так тобой горжусь. Если бы тебя не было, я бы не выжила. Постарайся так не огорчаться из-за папы и меня, дорогая. Что бы ни случилось, ты — лучшая часть нас обоих. Прости, что так серьезна, но трудно поверить, что моя девочка так быстро растет. Я тебя люблю.
Я уже неделю дома, и сегодня первый день, когда мне захотелось выйти.
Майкл и его мама пришли меня навестить. Он классно выглядит и здорово вырос. Сказал, что сочувствует мне. Он собирается стать священником. Мы посмеялись по поводу той истории с Тауни Кисточкой, и я сказала, что дождусь, когда он станет епископом или кем там он собирается стать, и приду его шантажировать. Он не пойдет вместе со мной в среднюю школу Магнолия-Спрингз, а поедет учиться в семинарии «Спринг-Хилл» в Мобиле, штат Алабама. Мне его будет не хватать.
Конечно, у меня всегда остается Кей Боб Бенсон, и я вся в предвкушении.
Сегодня днем ходила к Пичи Уигам. Они с Улой Сур очень обрадовались, а уж как я была рада их видеть! Они сказали, я ничуть не изменилась, разве что повыше немного стала. Моя старая кошка Феликс растолстела, как свинюшка, и совершенно меня не узнала. Они спросили, хочу ли я ее забрать, но я сказала — нет, можете ее оставить. Если я ее заберу, это разобьет сердце им обеим. Феликс спит на стойке бара и разбалована донельзя.
Папа потерял землю, которой владел, и теперь ведет дела мотеля «Фламинго» вместо переехавшего назад в Тупело хозяина. У меня собственная комната в мотеле. Все бы ничего, но расположена она прямо рядом с баром, где вечерами шумновато.
Угадайте, кто прислуга в мотеле! Вельвета Причард! Она не может на меня смотреть без слез, все из-за мамы. Я стараюсь быть с ней дружелюбной, это меньшее, что я могу сделать, ведь мама так ее любила. Я ей сказала, что мама все время о ней спрашивала.
Ничего нельзя поделать с папиным пьянством. Он старается, но ему это трудно, тем более сейчас он бармен в мотеле. Почти каждое утро я просыпаюсь от шума — это волокут папу в его комнату. Похоже, папа не может налить выпивку без того, чтобы самому не приложиться.
Старый безумный Джимми Сноу живет в мотеле вместе с папой. Ему тяжело найти работу в последнее время, потому что он еще трижды попадал в аварию. Вряд ли он когда-то изменится, и пьет не меньше прежнего. Они с папой друг друга стоят. Папа слышал от мистера Вентцеля, что Бетти вышла замуж за славного парня, дантиста. Они живут в Меридиане, и у них родилась дочка. Угадайте, как ее назвали. Дейзи Фэй! Ну кому придет в голову называть ребенка Дейзи Фэй, без необходимости-то?
Слава богу, полиция так и не раскрыла убийство Клода Пистала. Я жуть как беспокоилась. Каждый день ждала вестей, что папу и Джимми Сноу посадили в тюрьму. Рэйетта Уокер переехала в Пелл-Сити, Миссисипи. Надеюсь, она не проболтается. Ни папа, ни Джимми Сноу никогда не заговаривают об убийстве даже спьяну, и я тоже об этом ни гугу. Миссис Дот до сих пор в больнице. А в остальном в Шелл-Бич все по-прежнему. Построили несколько новых мотелей и коттеджей, но не много. Народ все так же мечтает переехать во Флориду. Папа считает, что жители Флориды должны приехать в Шелл-Бич, и тогда мы все разбогатеем. Пусть уж поторапливаются, что ли.
Не знаю, рада ли я, что пойду в среднюю школу Магнолия-Спрингз. Теперь мне кажется, что я даже полюбила свой интернат. И почему говорила маме, что мне там плохо, не пойму. Называется интернат Академией матери Марии. Я там была старшей пансионеркой. Нас было всего тринадцать, остальные только на занятия приходили. Мне не нравилось, что я не могу ночевать дома, но по вечерам там стояла такая тишина, и мне не приходилось делать уроки, потому что моя учительница была дежурной в спальне и сказала: можешь не делать, я и так в курсе, что ты все знаешь. Ее звали сестра Джуд. Я уверена, что на самом деле она кинозвезда Джун Хейвер. Я читала, что Джун Хейвер постриглась в монахини, и периодически спрашивала сестру Джуд, не была ли она в миру Джун Хейвер, но она всегда отвечала — нет.
