произошло. И поняла, что для перемены потребовалось твое отсутствие.

— Хочешь, чтобы я был с тобой, когда ты будешь говорить с Картером?

— Нет. Позволь ему сохранить лицо. Не дай Бог, я не собираюсь рассказывать ему, что имела тебя, стоя в сортире. Просто я заявлю, что все было ошибкой, что во всем виновата только я, что другой мужчина, ты, здесь ни при чем. Виновата я. Он, конечно, узнает, что это не так, но, по крайней мере, ему не придется признаваться в этом до тех пор, пока он не будет готов. Мне очень жаль, если ложь тебе неприятна. Но я собираюсь лгать во что бы то ни стало.

— Ну а завтра ты придешь? Можешь в любое время, только побыстрее. Я хочу поговорить с тобой. Только один раз без Хилари. Это не для ее ушей.

— Значит, что-то на самом деле не в порядке?

— Больше, чем просто „не в порядке'. Мне нужно разобраться. И рассказать кому-то, у кого нет готового мнения на этот счет. Может быть, все это чепуха, как я и говорил. Во всяком случае, я проверю еще раз после того, как просплю двенадцать часов. Поэтому, если найдешь возможность, просто приезжай и залезай в кровать.

Я засмеялась и внезапно ощутила себя очень счастливой, при том, что чувствовала, как надо мной висит тяжесть стыда и гнусности того, что мне придется совершить по отношению к Картеру.

— Кто-нибудь видел, как ты поднялся сюда? — спросила я, когда Том потянулся к дверной ручке. — Если Картер не узнает, что ты поднялся наверх следом за мной в ванную, это во многом упростит дело. Кто, кроме кухонной прислуги, знает, что ты здесь?

— Думаю, что только Клэй. Я попросил вызвать его в кухню, когда пришел. А поднялся по другой лестнице в конце галереи. Не думаю, что кто-то еще видел меня, а Клэй, конечно, не скажет никому.

— Хорошо, — проговорила я, подставляя Тому лицо для поцелуя. Твердая щетина походила на крупную наждачную бумагу. — Надеюсь, в последний раз мне приходится вести себя как горничной с коммивояжером.

— Ты права. В следующий раз мы проделаем это на улице и перепугаем лошадей. Это доставит мне бесконечное удовольствие.

Том открыл дверь, сделал шаг и остановился. Я секунду колебалась, но затем обошла его, чтобы увидеть, в чем дело. Пэт Дэбни сидела, сгорбившись, в кресле перед туалетным столиком, подобрав юбки из тафты и скрестив изящные лодыжки. Она курила и подпиливала ногти. На коленях лежала вечерняя туфля с отломанным каблуком.

— Вечер добрый, люди, — улыбнулась она своей медленной улыбкой. — Рада видеть, что у вас все в порядке. Только что хотела позвать хозяина. Оттуда раздавались такие звуки, каких не услышишь и в дешевом мотеле.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я. Это была самая глупая из сказанных мной когда-либо фраз.

— Хочется пи-пи, как маленькой девочке, — ответила блондинка, симпатично морща носик. — Я уж думала, что мне придется сходить в свой башмак. Вы очень долго занимали комнату.

Я обошла Пэт, направляясь к дверям спальни.

— Если ты ищешь Картера, то боюсь, что он ушел, — спокойно заметила Пэт. — Он поднимался со мной сюда, чтобы помочь мне с этим сломанным каблуком, но, вы понимаете, когда услышал такой шум, просто выскочил за дверь. Настоящий джентльмен наш Картер. А это так нехорошо.

Блондинка потянулась и расплылась в улыбке. Я уставилась на Пэт, не веря ее словам. Том с отвращением пробубнил что-то.

— Кто-нибудь однажды прикончит тебя, Пэт. — Голос Тома был таким естественным и безучастным, будто он говорил о погоде. — Надеюсь, что в это время я буду где-нибудь далеко в присутствии еще десяти человек, потому что наверняка, черт возьми, полиция подумает, что это сделал именно я. И я бы очень хотел, чтобы это случилось… раньше, до сегодняшнего дня, когда это для меня что-то значило.

Я повернулась, вышла из спальни и направилась к лестнице. Том тихо шел за мной.

— Слышала еще и не такое, — крикнула Пэт нам вдогонку. — А у самой получалось и похлеще.

Ее голос звучал тонко и пронзительно.

— Тебе подобное не удавалось, даже когда ты была в ударе, — ответил Том и последовал за мной вниз по лестнице. На площадке он тронул меня за локоть и остановился. — Я попрошу автомобиль у Клэя и отвезу тебя домой. Не хочу, чтобы ты ввязывалась во всю эту историю. Нельзя угадать наверняка, скольким людям она уже рассказала.

— Не надо. Тиш и Чарли отвезут меня. Пожалуйста, Том. Все остальное только между Картером и мной.

— Береги себя. — Том прикоснулся к моим волосам, пошел по галерее и спустился по другой, противоположной лестнице. Я спустилась вниз, в толпу, чтобы найти Тиш и Чарли.

Они ждали меня около бара и выглядели очень обеспокоенными. Казалось, что больше никто не замечает меня, значит, Пэт до этого времени придержала свой язык. Впрочем, это не имело никакого значения: вред уже был нанесен.

— Картер сказал, что он чувствует себя отвратительно, он решил отправиться домой и просил нас отвезти тебя, когда ты спустишься, — сообщила Тиш. — Он ужасно выглядел. Вы поссорились?

— Нет, — ответила я. — Я готова уехать, как только вы захотите.

Мы взяли пальто, вышли на веранду и подождали, пока работник Клэя Дэбни подвел к дому „ягуар'. Холодный ветер был приятен моему одеревеневшему разгоряченному лицу. Кроме его прикосновений и тупой, стучащей усталости, я не ощущала абсолютно ничего.

Тиш и Чарли не сказали ни слова, пока мы не подъехали к парадной двери моего коттеджа. Тогда Чарли предложил зайти со мной. „Ягуара' Картера на подъездной аллее не было.

— Нет, — отказалась я. — Спасибо. Очень мило с вашей стороны, что подвезли меня.

— Позвони завтра, — крикнула Тиш, высовываясь из автомобиля.

— Хорошо. Позвоню. Спокойной ночи.

Даже несмотря на то, что машины возле дома не было, я почти с уверенностью ожидала увидеть Картера в гостиной. Рана предательства этой ночи, казалось, требовала еще одного, последнего свидания. Но гостиная была пуста, она была такой же, какой мы ее покинули перед вечером в „Королевском дубе'. Только старый портфель Картера исчез с кофейного столика, не было и пакета с адвокатскими бумагами, шерстяное пальто больше не висело на крючке у кухонной двери. Я прошла через холл в спальню и открыла большой шкаф. Отделения Картера пустовали. Я пошла в ванную. Его банный халат исчез с крючка, его бритвенные принадлежности не лежали на полке. Я вернулась в гостиную и посмотрела на автоответчик. Красный огонек мерцал. Я опустилась в кресло и нажала кнопку. Я знала, чье послание там записано.

Оно было очень кратким, голос Картера не казался рассерженным или печальным, просто… каким-то более старым и усталым:

— Я больше не позвоню. Но если я понадоблюсь тебе или ты захочешь поговорить — звони. Ожидать этого звонка я не буду, но мне хочется, чтобы ты обратилась ко мне, если возникнет такая необходимость. Я люблю тебя, Энди. Береги себя.

В тот момент я поняла, что те же самые слова говорил мне Том, когда уходил из особняка Клэя. Это показалось мне невыносимым. Я сидела в кресле и плакала до половины четвертого утра, а затем, выплакав наконец все слезы, легла в постель и заснула, впервые за много ночей одна.