происходящее смотрит по телевизору.
— Трое вернулись, — говорит Нг. — Трое на пути сюда. А еще троих я оставил для дополнительных усмирительных мер.
— Ты их бросаешь?
— Они нас нагонят, — говорит Нг. — По прямой они развивают семьсот миль в час.
— Правда, что внутри у них ядерная начинка?
— Диатермальные изотопы.
— А что будет, если одна из них взорвется? Всё и вся мутируют?
— Если окажешься рядом с разрушительной силой настолько мощной, чтобы декапсулировать эти изотопы, — говорит Нг, — тебе нечего будет волноваться из-за облучения.
— А они смогут найти к нам дорогу?
— Когда-нибудь в детстве смотрела «Лесси возвращается домой»? — спрашивает он. — Или лучше сказать, была младше, чем сейчас?
Вот как. Она была права. Крысопсы сделаны из собак.
— Это жестоко, — говорит она.
— Подобные чувства вполне предсказуемы, — говорит Нг.
— Лишить собаку ее тела, держать все время в бункере…
— Знаешь, что делает Крысопес, когда сидит у себя в, как ты его называешь, бункере?
— Вылизывает себе электронные яйца?
— Ловит летающие тарелки в прибое. Вечно. Жрет растущие на деревьях стейки. Лежит у камина в охотничьем домике. Я пока еще не установил симулятор вылизывания под хвостом, но ты подала неплохую мысль. Пожалуй, такое стоит инсталлировать.
— А как насчет тех часов, когда он не в бункере? Когда он носится у тебя на побегушках?
— А ты можешь себе представить, какая это свобода для питбуля, если он способен бежать со скоростью семьсот миль в час?
И. В. молчит. Она слишком занята обдумыванием этой идеи.
— Твоя ошибка, — продолжает Нг, — в том, что ты считаешь, будто все механически улучшенные организмы — как я, скажем, — жалкие калеки. На деле нам теперь живется лучше, чем раньше.
— А где ты берешь питбулей?
— Каждый день во всех городах на произвол судьбы бросают огромное число собак.
— Так ты кромсаешь брошенных щенков?
— Мы спасаем брошенных собак от неизбежного уничтожения и отправляем их практически в собачий рай.
— У нас с моим другом Падалью был питбуль. Фидо. Мы нашли его в переулке. Какая-то сволочь прострелила ему ногу. Мы отвезли его к ветеринару. Несколько месяцев мы держали его в пустой квартире в доме Падали, играли с ним каждый день, приносили еду. А потом однажды мы пришли поиграть с Фидо, но он исчез. Кто-то вломился в квартиру и его унес. Наверное, продал на опыты.
— Вероятно, — отзывается Нг, — но все равно для собаки это была не жизнь.
— Все же лучше того, как он жил раньше.
Разговор обрывается: Нг поглощен управлением фургоном, который выезжает на бесплатную трассу Лонг-Бич в сторону города.
— А они что-нибудь помнят? — спрашивает И. В.
— До той степени, до какой собаки вообще что-либо помнят, — говорит Нг. — Мы не нашли способа стирать память.
— Выходит, сейчас Фидо может быть Крысопсом?
— Я бы на это надеялся — ради его же блага, — отвечает Нг.
Во франшизе «Великого Гонконга мистера Ли» в Фениксе, штат Аризона, просыпается Полуавтономный Охранный Модуль B-782 «Нг Секьюрити Индастрис».
Завод, собравший его на конвейере, считает его роботом номер B-782. Но он считает себя питбулем по имени Фидо.
В давние времена Фидо, случалось, был плохой собачкой. А сейчас Фидо живет в симпатичном домике на хорошем дворе. Теперь он стал хорошей собачкой. Он любит лежать в своем домике и слушать, как лают другие хорошие собачки. У Фидо большая стая.
Сегодня в далеком месте много лают. Прислушиваясь к этому лаю, Фидо узнает, что-то очень взбудоражило целую стаю хороших собачек. Множество плохих людей хотело обидеть добрую девочку. Это очень рассердило и взбудоражило собачек. Теперь, чтобы защитить девочку, хорошие собачки обижают плохих людей.
Так и должно быть.
Фидо не выходит из домика. Поначалу, услышав лай, он было разволновался. Он любит добрых девочек и поэтому особенно волнуется, когда их пытаются обидеть плохие люди. Однажды и у него была девочка, которая его любила. Это было раньше, когда он жил в страшном месте и всегда хотел есть, и многие люди его обижали. Но добрая девочка его любила. Фидо очень любит добрую девочку.
Но лай других собак изменился; он понимает, что доброй девочке теперь ничего не грозит. Поэтому Фидо засыпает снова.
33
— Извиняй, партнер, — говорит И. В., входя в комнату Вавилона/Инфокалипсиса. — Ух ты! Да у тебя тут как в шарике, в котором, стоит потрясти, кружатся снежинки.
— Привет, И. В.
— У меня для тебя еще кое-какая инфа, партнер.
— Валяй.
— «Лавина» — на самом деле стероид. Или очень на него похожа. Ага, он самый. Забирается через стенки клеток, как самый настоящий стероид. А потом делает что-то с ядром клетки.
— Ты был прав, — говорит Хиро Библиотекарю, — в точности как герпес.
— Мужик, с которым я разговаривала, сказал, он вздрючивает настоящую ДНК. Не знаю, что все это значит. Это он так сказал.
— А с каким мужиком ты разговаривала?
— Нг. Из «Нг Секьюрити Индастрис». Не напрягайся с ним связываться, он тебе никакой инфы не даст, — отмахивается она от следующих расспросов.
— А что это ты тусуешься с такими, как Нг?
— Работа такая. Благодаря мне и моему другу Нг у мафии теперь есть образчик наркотика. Раньше он всегда успевал самоуничтожиться прежде, чем попадал в лабораторию. Сейчас, думаю, его анализируют. Может, пытаются найти антидот или еще что.
— Или пытаются его воспроизвести.
— Мафия не станет такого делать.
— Не будь дурой, — говорит Хиро. — Разумеется, станет.
И. В. смотрит обиженно.
— Послушай, — говорит он, — мне очень неприятно тебе об этом напоминать, но будь у нас и сегодня законы, мафия была бы преступной организацией.
— Но у нас нет законов, — возражает она. — Теперь это просто сеть предприятий под общей крышей, как и все остальное.
— Ладно, я хочу только сказать, что они, возможно, делают это вовсе не ради человечества.
— А ради чего ты засел тут с этим балаганным академиком? — Она указывает на Библиотекаря. — Ради блага человечества? Или потому, что гоняешься за юбкой? Как там ее зовут?
— Ладно-ладно, — примирительно говорит Хиро, — давай не будем больше о мафии. Меня ждет
