застенчивый мужчина приятной наружности, вежливо приветствовал хозяина и хозяйку. Последний выглядел его противоположностью. Это был самоуверенный парень с дерзким взглядом.

– Касию я знаю, а это, должно быть, та неземная красавица, которую вы хотите увековечить с моей помощью, мой господин. – Аркадий пристально посмотрел на Кейлин. – Я вижу, – продолжал он, мысленно снимая с нее одежды, – тело красиво во всех деталях, как и лицо. Вы доставите мне много радости, госпожа, потому что больше всего я люблю лепить прелестных женщин.

Аспар, довольный, улыбался, а Кейлин опять покраснела.

– Я думаю, она превосходная модель для твоих талантливых рук, Аркадий. Она – возрожденная Венера, – сказал он.

– Я, конечно, получу больше удовольствия от работы, которую вы мне поручили, мой господин, чем от всех святых, которых лепил до этого, – согласился скульптор.

Внезапно толпа зашумела, и все присутствующие в ложе Аспара повернулись, чтобы увидеть императора и его свиту, входящих в свою ложу. Лицо Льва было строгим и спокойным, но даже в элегантной богатой мантии никто не мог назвать его величественным или царственным. Таким он показался Кейлин, но она помнила, что Аспар выбрал этого человека и считал его сильным правителем. Императрица же была совсем другого типа. Она выглядела сверкающей звездой на фоне мужа. Остальная часть царской свиты включала мужчин и женщин, среди которых она выделила только лицо Василия. Представители духовенства в черных мантиях уже заняли свои места до прибытия свиты императора, но Кейлин, занятая своими гостями, их не заметила.

Через несколько минут Аспар наклонился к Кейлин:

– Смотри! Встав на мраморную ступеньку, расположенную впереди его ложи, император Лев поднял полы своей пурпурно-золотистой мантии и три раза взмахнул ими крест-накрест. Обратившись сначала к центральным рядам зрителей, затем к сидящим справа и, наконец, к сидящим слева, он оказал внимание всем присутствующим на ипподроме. Затем достал из-под мантии белый платок, который, как Аспар прошептал Кейлин, назывался маппой. Взмах белого шелкового платка означал начало состязаний. Маппа развевалась в руке Льва.

Двери конюшни в стене ипподрома открылись, и первые четыре колесницы выкатились на беговой круг.

Зрители взорвались аплодисментами. Возницы, каждый из которых управлял четырьмя лошадьми, были одеты в короткие кожаные, без рукавов, тупики, которые крепко поддерживались скрещенными кожаными ремнями. Икры опоясывали кожаные краги. Все они были физически хорошо сложены, а многие красивы. Женщины приветствовали их, размахивая цветными лентами своих любимых команд, и возницы, веселясь от избытка внимания, улыбались в ответ.

– Женщин не следовало бы пускать на состязания, – послышалось невнятное бормотание из ложи патриарха. – Для них нескромно быть здесь.

– В Риме женщины посещали состязания, – возразил молодой священник.

– И посмотри, что стало с Римом, – мрачно ответил патриарх, а окружавшие его священники кивали и поддакивали.

– Вы когда-нибудь бывали прежде на бегах? – спросил Аркадий Кейлин и Касию и, когда обе они ответили отрицательно, сказал:

– Тогда я объясню вам. Порядок, в котором выстраиваются колесницы, разыгрывается по жребию за день до соревнований. Каждый возница должен пройти по беговому кругу семь раз. Видите стенд внизу, за спиной префекта в старомодной тоге? Видите семь страусиных яиц на стенде? Их будут убирать одно за другим по мере прохождения каждого круга. Обычно победитель в каждом заезде награждается небольшой серебряной пальмой, но сегодня, в день основания города, в последних двух заездах победители получат золотые лавровые венки. Между Зелеными и Голубыми разгорится жестокая борьба за самый лучший венок.

Смотрите! Они начали!

Колесницы загрохотали по беговому кругу. Лошади неслись с пеной на морде, с потными блестящими боками. Возничие погоняли с таким неистовством, которого Кейлин никогда не видела. Сначала казалось, что беговой круг достаточно широк, чтобы все четыре колесницы могли уместиться в одном ряду, но вскоре Кейлин увидела: для того чтобы победить, возницы должны вести колесницы по всему кругу только впереди всех своих соперников. При обгоне от колес соседних колесниц летели искры, когда они со скрипом терлись друг о Друга, а возницы стегали кнутами не только лошадей, но и соперников.

Толпы криками подгоняли лошадей, когда колесница команды Зеленых на последнем повороте наклонилась на одно колесо; она чуть не перевернулась, но быстро выровнялась; а колесница команды Голубых, неожиданно сделав рывок, пересекла финишную линию на нос впереди. Обе колесницы остановились, и возницы начали яростный кулачный бой. Их растащили, и они оставили арену, выкрикивая ругательства. В это время другие колесницы уже выстроились для следующего заезда и рванулись вперед.

Кейлин нравились состязания. Будучи в душе кельткой, она всегда восхищалась хорошими лошадьми, и скачки приводили ее в восторг.

– Откуда привезли этих великолепных лошадей? – спросила она Аспара. – Я никогда не видела таких. Их скорость и устойчивость выше всяких похвал.

– Их привезли с Востока, – сказал он, – и стоят они очень дорого.

– И ни одна из них не выращена в Византии, мой господин? – удивилась она.

– Мне неизвестно, любовь моя. Почему ты так интересуешься?

– Можно часть земель пустить под пастбища и выращивать таких лошадей! Если они здесь так ценятся, это принесет тебе большую прибыль. Рынок для такого скота обширный, так как лошади станут более доступными. Если мы будем выращивать своих собственных лошадей, покупатели смогут наблюдать за ними с рождения и даже выбрать заранее тех, кто, по их мнению, перспективен, – заключила Кейлин. – Что ты думаешь об этом, мой господин?

– Я думаю, она прелесть! – вступил Аркадий воодушевленно.

– Сначала нам надо найти превосходного жеребца или двух для разведения и по крайней мере дюжину