– Леля, мне надо поговорить с тобой о том, что происходило там, – сказала Кристина, но не успела продолжить, как Виктория Яковлевна запротестовала:
– Только не это. Поймите, она еще не отошла…
– Но вы же сами уверяли, будто Леля в порядке, – улыбнулась Кристина. – Нет-нет, не возражайте, пожалуйста. Ей все равно предстоит давать показания, а со временем память стирает детали, к тому же один из преступников на свободе.
Последний пункт возымел действие:
– Ну… раз он гуляет… А что, и к нам прийти может?
– Вряд ли. Он прячется, а мы хотим его найти, ваша дочь может помочь.
– Да, конечно. Извините, я не подумала.
Зная отношение Виктории Яковлевны к жене бывшего мужа, а также предполагая, что Ева не все рассказала о событиях в подвале, Кристина задалась целью удалить импульсивную маму:
– Виктория Яковлевна, можно я поговорю с Лелей наедине?
– Почему наедине? – насторожилась та.
– Видите ли, я бы хотела услышать откровенный рассказ, а при вас Леля, думаю, будет скованна. Хотя все уже в прошлом, но ей не захочется причинять вам лишнюю боль своим рассказом, вы же будете переживать.
– Мне бы не хотелось уходить, Леля несовершеннолетняя…
– А я не буду вести протокол, она ничего не станет подписывать, мы просто поговорим.
– Мам, ну что ты, в самом деле, я ж не малолетняя мартышка, – возмутилась «взрослая» дочь.
– Ну, хорошо, – неохотно сдалась Виктория Яковлевна. – Я оставлю вас… В магазин схожу.
Она ушла. Кристина улыбнулась девочке:
– Пошли, Лелька, на кухню, угостишь меня чаем. Я не успела ни поесть, ни попить, умчалась на работу, потом к вам.
– Так, может, вы поедите? У нас куча всего, Ромка снабжает.
– Пожалуй, пару бутербродов съем.
Леля охотно хозяйничала, заварила свежий чай, нарезала копченостей, которые Кристина терпеть не могла, но что ни сделаешь, дабы беседа стала задушевной. Попутно девочка трещала как сорока:
– Мясо – закачаешься. Я тоже поем. Там все время хотелось чего-нибудь вкусного…
– Вас плохо кормили?
– Однообразно. Курица и курица. Теперь от курицы и пюре меня тошнит. Ой, пока мамы нет, я лучше мороженого поем. Она не разрешает, говорит, ангину заработаю, а я бы только его и ела.
– Как же ты с Евой жила столько дней? Насколько я знаю, ты ее не любила. Вы не ссорились из-за отца?
– Поначалу вообще не разговаривали, а потом… Ева хорошая, но вы об этом маме не говорите, ладно?
– Конечно, не скажу, – пообещала Кристина. – Поэтому я попросила маму оставить нас наедине. Но так не бывает: человек не нравился и вдруг понравился. Без причин такого не может быть.
– И вы правы, причины всегда есть, – очень серьезно сказала Леля, оттого немного смешно, потому что с пафосом. – Если б не Ева… мне пришлось бы плохо.
– Неужели? Ева способна внушить такое искреннее уважение? Мне она показалась безвольной, слабой, немножко размазней.
– Вы ее не знаете, – горячо сказала Леля. – Я тоже не знала. Ей было намного хуже, чем мне, но она держалась, не ныла.
– Да что ж она такое сделала, что ты переменилась к ней?
– Этого я не скажу, – заявила Леля.
Подтекст читался: хоть пытайте, хоть убейте. Но для молоденьких, неопытных и пылких натур существуют свои приемы. Кристина и решила сыграть на благородных чувствах Лели:
– Понимаешь, Ева убила человека, второго ранила, за это ее могут наказать. Согласна, несправедливо, но по нашим законам убийство обязательно наказывается.
– И не учтут, в каком положении мы были? – не поверила Леля.
– Смотря кто будет судья, прокурор, адвокат. В мою задачу входит свести наказание к минимуму, поэтому я должна все знать. Если ты имеешь в виду то обстоятельство, когда Еву уводили наверх, то это как раз я знаю…
– Кто вам сказал?
– Посчитай. Там ведь были ты да она, ну, еще Эдгар, но он убит.
Леля растерялась: Ева ведь просила ее не говорить, а сама…
– Тогда что вы от меня хотите? – захлопала ресницами она.
Не дура, ее сложно обмануть. Но в сравнении с Кристиной она ребенок, хороший и милый ребенок, который уже знает, что продавать друзей нехорошо.
– Впечатления, – сказала Кристина. – Твои личные. И подробности. Не исключено, что по твоим выводам я сделаю свои и помогу Еве.
Заведующий банком недружелюбно вперился в Тимофея, наверняка заподозрив, что под него и его банк копают органы:
– Да, мы работаем в субботу, а что?
– И производите все банковские операции?
– Не все, но когда мы заинтересованы, то… А в чем, собственно, дело?
– В субботу вы приняли от Жало Даниила Олеговича миллион евро. Мне надо знать, какова судьба денег.
– Они отправлены.
– В субботу отправлены?
– Клиенты заранее просили, чтоб деньги перечислили срочно, на руках они держать их не хотели. А вчера, в понедельник, мы перевели деньги.
– Сумма-то очень крупная, разве у нас нет ограничений по переводу денег за бугор?
– Но ведь и проценты крупные с этой суммы, – не ответил прямо банкир. – Мы всегда идем навстречу клиентам, особенно когда происхождение денег прозрачно, а Даниил Олегович человек известный в городе. Поэтому существует масса законных способов переправить любую сумму, было б что переводить.
– В таком случае, мне нужен подробный адрес получателя.
– А мне нужен приказ правоохранительных органов в письменной форме дать вам интересующую информацию. И основание.
Облом. Ну, ничего, при необходимости добыть можно даже луну с неба, а пока достаточно бесплатной консультации, решил Тимофей и спросил:
– Скажите, а можно в заграничном банке открыть счет заочно?
– Некоторые банки разрешают открывать счета через представителей, в роли которых выступает фирма-посредник. В этом случае образцы подписей заверяются в консульстве страны, где находится банк, или в российском офисе, если таковой есть. Правда, это дорого и долго, если же вы хотите ускорить процедуру, то лучше отправиться в банк лично. Детали открытия заочных счетов надо узнавать по каждой стране, а то и банку, в отдельности.
– Допустим, я хочу открыть счет в Европе, какую сумму должен внести сразу?
– Смотря где. Если это швейцарский банк, то не менее ста тысяч евро, иначе с вами разговаривать не станут. В других странах есть банки, где первоначальная сумма не превышает пятидесяти тысяч долларов, можно найти банк и на более мягких условиях.
– А как обстоят дела с Лихтенштейном?
– Ну, – протянул он, откинувшись на спинку кресла. В его «ну» послышался упоительный восторг. – Эта страна предъявляет самые мягкие требования к клиентам. Остряки называют Лихтенштейн большой прачечной мира.
– Почему? – изумился Зураб, которому сравнение с прачечной показалось оскорбительным.
– Ну, они специализируются, если так можно сказать, на отмывании грязных денег. Счет открыть там не проблема, первоначальная сумма мизерная, налоги сведены к нулю. В Швейцарии от вас потребуют кучу
