следя за подъезжающими машинами. Через десять минут увидел папин «Порше», медленно и с остановками движущийся между рядами автомашин, папа искал свободное место.
Здесь всегда полно автомобилей, припарковаться крайне сложно, Даниил Олегович еле втиснулся между двумя ободранными «Жигулями». Заглушив мотор, он лихорадочно озирался, думая: «Неужели деньги заберут здесь? А какие гарантии дадут, что отпустят Лельку? Гарантии… Вот о чем я не подумал… Как же мне узнать, что Лелька на свободе?.. Есть! Она должна позвонить мне, сказать, что отпустили… Нет, ее могут заставить говорить что угодно. Как же быть? Что еще придумать? Виктоша! Я потребую отвезти ее к матери, они обе должны подтвердить, что Лелю отпустили. Да-да, именно так. Виктошу не заставят врать…»
Вдруг Даниил Олегович вздрогнул от теней, упавших на него, разумеется, тени напугали, рука механически скользнула в карман за пистолетом… А это двое мальчишек лет по двенадцать налетели на его автомобиль, прыснули из пульверизатора на стекло и давай елозить тряпками! Даниил Олегович открыл окно, высунул голову и закричал на мойщиков:
– А ну прекратить! Мои стекла с покрытием! Нельзя, нельзя мыть!..
– Дяденька, – подошел к нему белобрысый мальчик, – у нас классные средства…
– Пошли вон, я сказал! – рявкнул дяденька. Он тут ждет бандитов, а эти малявки мешают.
Мальчик кинул ему на колени… мобилу!
– Что это? – растерялся Даниил Олегович.
– Просили вам передать. И записку.
– Передать?.. Кто просил?
– Дяденьки.
– Где они, где? – заерзал Даниил Олегович, выискивая по сторонам «дяденек», само собой, он догадался, кто послал к нему мальчиков.
– Они ушли, – сказал белобрысый.
– Хорошо, давай записку. Прекрати тереть мои стекла! – бросил он второму.
Даниил Олегович понял, что белобрысый врет, уйти «дяденьки» не могли, хотя бы один остался проследить, как выполнят задание мальчишки. Но какие хитрецы! Пацанов подослали! И где-то ведь поблизости притаились.
– Записку давай! – рявкнул он, потеряв терпение.
– Дайте стольник. Дяденьки сказали, вы дадите.
Пришлось достать сто рублей, мальчик цапнул купюру и сказал:
– Выезжайте на Гвардейскую и вверх по улице…
– А записка?
– Нет записки, – улыбнулся нахаленок. – Вам позвонят на эту мобилу – так сказали дяденьки.
Даниил Олегович ругнулся, завел мотор, сдал задом и, лавируя между автомобилей, выехал с парковки.
– Обманули! – возмущался он, выкручивая руль. – Маленькие, а уже негодяи.
Едва отец сдал назад, Роман отбросил третью сигарету, плюхнулся на сиденье, автоматически пристегнулся и двинул за ним.
Кристина не успела подъехать к рынку, ей позвонил Зураб:
– Роман едет за отцом. Папу Жало ведут наши…
– Вы поосторожней там, эти маневры делаются неспроста, за папой наверняка следят похитители, – предостерегла она.
– Пока кроме Романа других следаков нет. Мое сердце подсказывает: Рома папу прессует.
– Где ты?
– Они выезжают на Гвардейскую, я за ними.
– Кристина, остановись, – сказал Тимофей. – Я сяду за руль, на Гвардейскую отсюда есть короткий путь.
Они быстро поменялись местами и поехали к Гвардейской.
…Когда он помчался вверх по улице, дешевенький телефон на сиденье рядом заиграл мелодию, Даниил Олегович сбавил скорость, схватил трубку:
– Я слушаю.
– Трубку получил?
– А ты куда звонишь, на деревню дедушке? – съязвил он.
– Остряк, – хмыкнул тот. – Папаша, покатайся по городу.
– Зачем?
– Если за тобой есть «хвост», оторвись.
– Нет «хвоста»…
– Не спорь, папаша, а проверь. Если тебе помешают, то дочь не увидишь никогда. И жену.
– Что? Ева у вас? – В ответ смешок. – Послушайте, я просто так не отдам бабки…
– А ты не будешь их отдавать просто, – особо подчеркнул он последнее слово. – Позвоню через пятнадцать минут.
Еще километра два Даниил Олегович проехал на автопилоте, как пьяный, собственно, в голове у него мысли колобродили, причем обрывочные, словно он много выпил. Значит, Ева у них. В этом нет ничего удивительного, он так и предполагал, к тому же Мокрицкая была уверена, что похитители держат Еву вместе с дочерью. Но есть непостижимый момент: почему только сегодня сообщили о ней?
– Хм, прижать меня решили козырем, чтоб я не рыпался. Вон зачем трубку через мальчишек подкинули – связываться со мной. Мою трубку прослушивают, они об этом знают, сообразили кинуть свою. А что означает «не будешь отдавать их просто»? Что они придумали? Ничего, ничего… Меня на арапа не возьмешь…
Одной рукой он пощупал пистолет, вспомнил, что надо оторваться. Только от кого? Сзади машин уйма. Недолго думая, Даниил Олегович свернул на первую попавшуюся улицу. Кто-то повернул за ним… Но не факт, что это менты прицепились, они же не знают о сегодняшней сделке… Или знают от Миши? А Миша от бандитов, потому что в банде состоит… В таком случае, что надо ментам и почему их боятся бандиты?
Даниил Олегович совсем запутался, ничего не понимал, ехал, лихорадочно переключая скорость. Кто ж его преследует – случайные люди или…
– Раз сказали оторваться, оторвусь.
Он помчался к окраине старого города – там есть где разгуляться, улочки короткие и пустые в это время, переплетены, проездов миллион.
– Ну и где он? – нервно спросила Кристина, глядя влево.
Стояли минут пятнадцать на середине Гвардейской, упираясь в нее носом. Тимофей просчитал, что папа Жало должен проехать мимо них, они легко станут ему в хвост, но господин мясник давно должен был промчаться.
– Звони ребятам, гадание не поможет, – посоветовал Миша.
Зураб не ответил. Кристина позвонила оперативнику, следившему за папой, тот сказал, что потерял его. Еще раз вызвала Зураба.
– Не могу говорить, тут гонки, – откликнулся тот.
– Скажи, где ты находишься?
– На Митинке.
– А где именно?.. – Кристина досадливо вздохнула, так как Зураб отключился. – Поехали, Тима, в Митинский район.
– Это большой район, в какую часть ехать? – трогаясь с места, поинтересовался он.
Кристина развела руками:
– Не сказал. Поезжай уж куда-нибудь, чтоб быть поближе. Ничего не понимаю, какие там гонки? Кто за кем гоняется?
Тимофей знал столько же, сколько она, поэтому пожал плечами, одновременно предположив:
– Без сомнения, папа Жало что-то затеял. Не удивлюсь, если договорился о встрече с похитителями, а Роман… У меня две версии: либо страхует отца, либо похитители работают на него.
– Обоих урою, – воинственно процедила Кристина. – И папу, и сына!
