отключился, правда, после отключки тебя могут не разбудить. Слушайте, к чему я веду. Думаю, даже уверен на сто процентов, что преступник сделал вытяжку из мухоморов или настойку, потом шприцем забрал водку, а влил настойку. По идее, Галеев должен был умереть в жестоких муках. Кстати, существует очень распространенное заблуждение, что алкоголь нейтрализует яд грибов.

– Петрович, – обратился к нему Степа, – а наркоманы и поганки жуют?

– Еще как! И умирают. Да, большая половина поганколюбителей умирает. Видите ли, эти грибочки имеют одну поганую особенность...

– Давайте перейдем к Ушаковым... – перебила Оксана, а ее в свою очередь перебил Петрович:

– Вот! А Ушаковых отравили синильной кислотой!

– Подождите, – остановил его Степа. – Синильная кислота, кажется, относится к цианидам. Я правильно говорю?

– Абсолютно, – кивнул Петрович. – Синильная кислота не что иное, как цианисто-водородная кислота, то есть, по сути, одно и то же. Летучая жидкость, страшно, безумно ядовита.

– Но Ушаковы умерли не сразу.

– Доза, мой друг, доза, – напомнил Петрович. – Это кажется, что отравить легко. А все дело в силе организма, в дозе и сопутствующем веществе. Помните, Гришку Распутина травили пирожными с цианистым калием? А глюкоза уменьшает действие данного яда, его предпочтительно давать с сухим вином или в чистом виде, тогда достигнешь максимального эффекта.

– Стоп! – остановил его Степа. – Ушаков же бросил сахарную пудру...

– И все равно наступило отравление, – живо возразил Петрович. – Думаю, сахар не успел вступить в реакцию или глюкоза уменьшила действие яда, хотя в данном случае правильнее будет сказать – оттянула время смерти. И потом – это очень важно, – мы не знаем, где и как добыт яд. Я даже допускаю мысль, что преступник мог самостоятельно извлечь яд, потому что цианиды достать сложно. Если наши естествоиспытатели синтезируют новые наркотические вещества в домашних условиях, то и яды могут добыть. Конечно, проще приобрести наркотики. Но преступник не захотел в этом случае воспользоваться наркотиками, так как удар наносил наверняка. Может быть, в истории с Ушаковыми он немного ошибся, ведь артисты умерли не мгновенно. А может, наоборот, отлично рассчитал, чтобы не сразу их настигла смерть. Он, похоже, знал о сахарной пудре и взаимодействии яда с глюкозой. Одно могу сказать, отравитель хорошо подкован, на «ты» с химией и ботаникой.

– Ушаков пил первым, а умер после жены, – напомнил Степа.

– Видишь ли, Степа, – и Петрович почесал в затылке, слегка досадуя на него. – Я же объясняю, воздействие яда может быть самым различным. Ушаков был крупным мужиком, а жена его нет. Масса тела тоже имеет значение. Но симптомы у них были одинаковые, характерные для синильной кислоты в небольших дозах. И вскрытие показало наличие синильной кислоты, а смерть наступила в течение пяти- десяти минут в результате гистотоксической гипоксемии.

– А это что? – вытаращился Степа.

– Синильная кислота вызывает прекращение внутритканевого дыхания. Это значит, что клетки теряют способность поглощать кислород, наступает элементарное задушение. А теперь идите сюда.

Они подошли к столу с двумя небольшими клетками, в которых лежали крысы. Крысы не подавали признаков жизни. Петрович указал на одну из клеток:

– Подопытные крысы. В этой клетке лежат те, кому ввели коньяк из бутылки Подсолнуха, а в этой – из бутылки Башмаковых.

– Дохлые, – поставил диагноз Степа.

– Эти, – указал на крыс в клетке Башмаковых, – в состоянии алкогольного опьянения спят. Ну, а те – крысы Подсолнуха – действительно подохли. В коньяке Подсолнуха буфотеин! А это... этот яд вырабатывают накожные железы жаб. Оригинально, правда?

Петрович торжествующе перевел взгляд со Степы на Волгину, те недоуменно переглянулись, после чего Оксана брезгливо сказала:

– Я поняла, коньяк не что иное, как... настойка из жаб? И где же преступник взял ядовитых жаб?

– Под ногами, – развел руками Петрович. – Не думаю, что за этим ядом убийца летал в Африку. Буфотеин сильнейший галлюциноген, известный с незапамятных времен. Американские индейцы, к примеру, принимали буфотеин, когда совершали обряд жертвоприношения. Знакомы с этим галлюциногеном и африканцы. Да, наши жабы не считаются ядовитыми, но буфотеин вырабатывают. Заметьте, не лягушки, а жабы! Они такие в пупырышках и противные. А вырабатывают буфотеин активно, особенно в жару. Только в жару ни одной жабы не найдешь, другое дело – аквариум. Если дома держать наших жаб в аквариуме, соответственно создавать им условия, то получишь буфотеина сколько угодно. Стоит по коже жабы провести, надавливая на пупырышки, – выступит слизь, это и есть буфотеин. Да вон, ребята, доказательства: крысы-то подохли! А вот как буфотеин воздействует на человека – лично я не знаю.

– Вам жаль, что Подсолнух не попробовал коньяк? – съязвила Волгина.

– Извини, Оксаночка, – надулся Петрович, – но ведь редко встречается исключительно неординарное убийство... Я многие годы изучал яды, мог бы при желании отравить половину государства, но вот применить знания не приходилось. Такого поворота даже я не ожидал. Возможно, Подсолнух, выпив коньяк, поймал бы кайф, а возможно, и... тютю. Я тут проконсультировался у знатоков, наркоманы в редких случаях курят жабью кожу. Говорят, гадость страшная, но глюки того стоят. И категорически не советуют принимать внутрь. Вроде были случаи, когда после приема жабьей кожи внутрь, то есть съев ее, засыпали и не просыпались. Но я перевернул все имеющиеся у меня материалы, а подтверждения этому не нашел. Но буду искать. Кстати, можете понюхать, коньяк имеет специфический неприятный запах. – Петрович налил в мензурку коньяку и протянул Степе, тот отшатнулся:

– Что-то не хочется нюхать.

– Мне тоже, – упредив предложение Петровича понюхать, отказалась Оксана.

– Ну и ну! – поразился Степа. – Выходит, хочешь поймать кайф – наклонись вниз и бери?

– А вот коньяк Башмаковых чистый. Мы не обнаружили дополнительных веществ в этом коньяке, поэтому апробировали его на крысах. Они просто опьянели и спят.

– И где логика? – пожал плечами Степа. – Почему нет яда в коньяке Башмаковых?

– Полагаю, преступник забыл напичкать ядом коньяк, предназначенный семейству Башмаковых, – сказал Петрович.

– А почему он пользуется разными отравляющими средствами, у вас нет предположения? – спросила Оксана. – Правда, зачем мудрить?

– Черт его знает, – озадачился Петрович, почесывая затылок. – Думаю, дело в его исследовательском интересе. Не понимаете? Ну он, например, хочет посмотреть, как разные яды действуют на человека. Не смотрите так удивленно, подобные случаи тоже имели место. В Великобритании в двадцатом веке жил один мальчуган... как же его... ах, да! Грэхем Янг! Вундеркинд по ядам! Представьте хорошенького мальчика из добропорядочной английской семьи, чистенького, аккуратного. А мальчик родился убийцей! Каково? Он имел дома лабораторию, ставил опыты на животных. А в четырнадцать лет отравил одноклассника, затем мачеху, отца и всех, кому удавалось подсыпать сурьмы. Ему было интересно наблюдать во всех подробностях за наступлением смерти от яда.

– Ужас! – передернула плечами Оксана. – Наш отравитель, выходит, ставит опыты на... не могу подобрать слово... наверное, на выживаемость?

– Любопытная мысль, – обрадовался Петрович. – Не зная точного воздействия того или иного яда, он как бы дает шанс выжить. В самом деле, не станет же жертва пить весь коньяк сразу! Выпьет немного, почувствует себя плохо, вызовет «Скорую»...

– А Галеев и Виолин сразу дуба дали, – по-милицейски прямо сказал Степа. – О, нам пора. Спасибо, Петрович.

– Вам бы книгу написать о ядах, – прощаясь с Петровичем, проговорила Оксана и направилась вслед за Степой.

– Давно созрел, – донеслось вдогонку. – Вот уйду на пенсию и накатаю трактат тома на три, а то и на четыре.

Оксана была «без колес», потому обрадовалась, когда Степа открыл дверцу милицейской машины: