отодвигаемого стула и следом шум воды. Раздражаясь все сильнее, пока Корниш отплевывался и прочищал горло, Тарталья поднялся и принялся мерить шагами маленький кабинет.
— Ну а кольцо? — наконец выговорил Корниш, отдуваясь.
— Проверяем, что при ней нашлось. Если кольцо не упомянуто в отчете, думаю, нет оснований брать ордер на эксгумацию.
— Значит, ты считаешь, что у нас имеются как минимум три жертвы неизвестного пока убийцы?
— Да, мне так кажется. Сначала Лаура, следом — Элли, последняя — Джемма.
— Только эти трое?
— Насчет этих троих сомневаться не приходится. — Вполне вероятно, что ребята кого-то упустили, хотя отчеты коронеров прочесали насколько могли тщательно, учитывая ограниченные сроки и малое количество рук и глаз. На язык Тарталье так и просилась поговорка про иголку в стоге сена. — Желаете, чтобы я расширил зону поисков, приказал искать и за пределами Лондона? — Еще не договорив, Тарталья знал, какой последует ответ.
Корниш гулко отхлебнул чаю и снова раскашлялся.
— Нет, это совсем уж выстрел наугад, — сказал он, отдышавшись. — А у нас людей не хватает. К тому же я не желаю рисковать: вдруг опять случится утечка и на нас раньше времени накинется пресса? Перезвони мне после встречи с патологоанатомом.
Прижав платок к носу, чтобы заглушить гнилостный запах разложения, Тарталья смотрел на скукоженные, зеленовато-черные останки Лауры Бенедетти, лежавшие перед ним на секционном столе. Восемь месяцев, проведенных под землей на лондонском кладбище, лишили девушку даже отдаленного сходства с человеком. Тарталья почувствовал болезненный укол в сердце при воспоминании о том, как Лаура улыбается на фотографии.
Кольцо, сохраненное матерью Элли Бест, исключало всякие сомнения. Однако Тарталье требовалось от Фионы Блейк хоть сколько-нибудь веское подтверждение того, что и Лаура также была жертвой серийного убийцы. Блейк не торопилась делать заключение. Не успел он войти в комнату, как она выскочила в коридор, чтобы ответить на звонок по сотовому телефону. Судя по доносившимся переливам кокетливого смеха, звонок был личный, и Тарталья пари мог держать — звонит мужчина.
Он уже намеревался пойти и поторопить ее, но тут двойные двери раскрылись, Фиона вошла энергичным, бодрым шагом, как если бы отлучалась исключительно по делам; туфли ее поскрипывали по линолеуму, белый халат на ходу ластился к бедрам.
— По токсическим веществам результаты мы должны получить завтра, — деловито сообщила Фиона, подойдя к Тарталье совсем близко. Руки она держала в карманах халата. — Но информация вряд ли будет исчерпывающей, сами понимаете.
Учитывая степень разложения тела Лауры, ни на что иное Тарталья и не рассчитывал.
— То есть вы хотите сказать, что в ее смерти нет ничего подозрительного? — ровно проговорил он, на минутку отнимая ото рта платок и стараясь не вдыхать воздух. Желудок крутило со страшной силой, и он надеялся, что разговор не затянется.
— Девушка скончалась вследствие удара о твердую поверхность, как и написано в отчете коронера. С этим все верно. Однако есть еще кое-что, — добавила Фиона, поймав его взгляд. — Мне очень помог тот факт, что я осматривала Джемму Крамер. И уже знала, что следует искать.
Когда она, надев новую пару перчаток, шагнула мимо него к столу, на Марка мимолетно пахнуло легким ароматом ее духов, и он поймал себя на том, до чего ж ему охота — просто нестерпимо! — протянуть руку и коснуться ее волос, погладить мягкую шею.
Обеими руками Фиона осторожно повернула голову жертвы набок и обернулась к нему:
— Взгляните. Вот тут, у основания черепа. — И Фиона указала пальцем.
Плотнее прижав платок ко рту и носу, Тарталья придвинулся и посмотрел на почерневшие останки плоти, безуспешно пытаясь разглядеть, на что именно указывает Фиона. Вглядевшись попристальнее, Тарталья все-таки увидел тонкую ровную линию, темневшую на еще более темном фоне кожи.
— Срезана прядь волос? — возбужденно ахнул он.
— Именно, — с удовлетворенной улыбкой подтвердила Фиона, словно только что преподнесла ему необыкновенный, чудесный подарок. — Срез не так-то просто заметить из-за степени разложения тела и цвета волос жертвы. Но видите, вот тут? — Проводя пальцем над нужным местом, она опять встретилась с Марком взглядом. Внезапно его кольнуло любопытство: с кем же это она разговаривала по телефону? — Вот он, срез. — Фиона смотрела ему прямо в глаза. — Срезали волосы одним махом, резко, очень острым лезвием. В точности как у Джеммы Крамер.
10
— Ислингтон, Уондсуорт, Стрэтем, Ричмонд, Чизик и Илинг. — Тарталья тыкал ручкой в помеченные булавками точки на карте Большого Лондона, которую Уайтмен прикрепил к белой доске в общей комнате. — Тут жили и умерли Лаура, Элли и Джемма. Мэрион Спир тоже жила и погибла в Илинге. Прослеживается ли тут какая-нибудь связь?
После долгой паузы высказался Уайтмен:
— Карта крупномасштабная, поэтому районы эти кажутся расположенными очень близко друг от друга, но на самом деле — это ведь огромная территория. По-моему, никакой связи нет.
— Мне тоже так кажется, — согласилась с ним Донован. — Лаура из Ислингтона погибла в Ричмонде, Элли из Уондсуорта — в Чизике, а Джемма из Стрэтема — в Илинге. Кроме того факта, что убивал он девушек за много миль от места их жительства, никакой определенной схемы, на мой взгляд, тут не складывается.
Дикенсон не стала тратить слова, лишь хрипло вздохнула. День клонился к вечеру. Донован и Уайтмен примостились на пустых письменных столах рядом с доской, а Дикенсон сидела сбоку от них на стуле, зацепив вытянутые ноги за перекладину другого стула. Руки она неловко сложила на животе, вид у нее был невыспавшийся: глаза норовили закрыться, рот беспрестанно раздирала зевота. Не разумнее ли отослать ее домой? — подумал Тарталья. Но поостерегся: она ведь голову ему откусит, предложи он такое.
Пока что все усилия его команды сосредоточивались на изучении коротенького жизненного пути всех трех девушек. Детективы пытались нащупать связующее звено между ними. Побывали в их школах, клубах, у их терапевтов, дантистов — всюду, где только возможно. Пока что они не раскопали ни малейшего намека на то, что тропки этих девушек за два предыдущих года где-то пересеклись. Но связь непременно должна существовать, просто она никак не дается им в руки.
— Никто из вас не сталкивался прежде с географическим профилированием? — поинтересовался Тарталья.
— Как-то раз, когда я служила в Льюишеме, мы приглашали профайлера для составления психологического портрета, — подала голос Дикенсон, подавляя очередной зевок. — Он много чего любопытного нам рассказал.
— Нет, вы говорите о психологическом профайлинге. Географический — совсем другое. Вот тут, — постучал Тарталья ручкой по карте, — все совсем не такое, как в реальности. Сегодня географический профиль делается на компьютерах и для анализа требуется как минимум пять точек. Но все-таки стоит ясно представлять, где жили жертвы и где погибли, на всякий случай — вдруг что да выскочит. Место преступления — это факт жесткий и неоспоримый. Его невозможно истолковать по-разному, а о преступнике он говорит многое.
— Ты имеешь в виду причины, по каким Том выбирал именно эти места для убийства девушек? — уточнила Донован. — Знание местности, всякое такое?
— Именно. Все три убийства случились на западе Лондона. Церкви выбраны малопосещаемые, идеальные для его цели. Учитывая то, что мы узнали о нем из электронных сообщений, места выбирались Томом не наобум. Либо он хорошо знаком с ними, либо потратил немало времени, специально такие
