Коммершиал-стрит давно уже утратила свою коммерческую функцию, но теперь то тут то там заметны были признаки возрождения. Госслужащие стали обладателями величественного здания со сверкающими стеклами, которое называлось Дом на набережной Виктории. Появилось множество ресторанчиков – хотя в силу нелегких обстоятельств некоторые из них уже успели закрыться – для изысканных и платежеспособных посетителей. Чуть подальше стояла старая королевская яхта «Британия», поджидающая желающих отправиться в групповой круиз. По всему было видно, что этой пустующей территории, где некогда располагалась промышленная зона, грозит крупномасштабная реконструкция. Шивон пришло в голову, что Синтия Бессан, вероятно, купила свой перестроенный склад в надежде стать одним из первых обитателей района Эдинбурга, преобразованного на манер лондонского Доклендза. Вполне возможно, что и месту, на котором располагалась сауна «Парадизо», тоже найдется более достойное применение. В воображении Шивон это место находилось как бы на середине пути, который проходили девушки, работающие на Кобург- стрит, к деньгам, получаемым от клиентов. Работающие девушки ценили свои услуги недорого, и это притягивало простую публику, а вот сауну «Парадизо» посещали изысканные клиенты. Здание окружала ограда цвета небесной средиземноморской лазури, на фоне которой были нарисованы пальмы и пенистые волны. Реклама снова напоминала, что это заведение VIP-класса. Вероятно, раньше здесь располагался какой-то магазин, а теперь на входной одностворчатой двери с квадратным зеркалом в середине не было ничего, что хотя бы намекало на то, что происходит внутри. Шивон, отыскав звонок, нажала на кнопку.

– Да? – донеслось из-за двери.

– Криминальная полиция Лотиана и Пограничного края, – представилась Шивон. – Как насчет того чтобы поговорить?

После недолгой заминки дверь открылась. Внутри повсюду в произвольном порядке стояли кресла. В них сидели мужчины в голубых махровых халатах. Приятные на ощупь, подумала Шивон: голубое хорошо сочеталось с цветом стен. По телевизору шел обзор спортивных событий. Перед их приходом некоторые из сидящих пили кофе и прохладительные напитки. Теперь многие из них вскочили и поспешно бросились к двери, за которой, по мнению Шивон, висела их одежда.

Рядом с входной дверью стояла конторка портье, за которой на высоком стуле восседал молодой человек.

– Добрый вечер, – обратилась к нему Шивон, предъявляя удостоверение.

Хайндз тоже предъявил свое, в то же самое время обшаривая глазами помещение.

– В чем дело? – спросил молодой человек.

Он был худой до невозможности, на спине болтался хвост черных волос. Перед ним лежала толстая книга; она была закрыта, вместо закладки из нее торчала ручка.

Шивон достала фото Эдварда Марбера. Это была последняя прижизненная фотография, сделанная в тот вечер, когда он был убит. Он стоял у себя в галерее; лицо в капельках пота блестело. Широкая жизнерадостная улыбка прямо в камеру – улыбка человека, которого ничто происходящее в мире не беспокоит, в том числе и то, что жить ему осталось всего два часа.

– Вас, очевидно, не сильно волнует, как представляются ваши гости, – сказала Шивон. – Его могли называть Эдвардом или Эдди.

– Вот как?

– Нам известно, что он был вашим клиентом.

– Известно? – Молодой человек внимательно посмотрел на снимок. – И что же он натворил?

– Его убили.

Молодой человек следил глазами за Хайндзом, который подошел к двери, за которой скрылись клиенты.

– А когда? – спросил он, но по лицу его было видно, что мыслями он где-то далеко.

Ладно, подумала Шивон, пора с этим кончать.

– Понятно, вы говорить со мной не расположены. Значит, придется самой побеседовать с девушками и выяснить, кто из них был с ним знаком. А вы тем временем свяжитесь со своим боссом и передайте ему, что на сегодняшний вечер ваше заведение закрывается.

Вот теперь он наконец обратил на нее внимание.

– Это мое заведение, – объявил он.

Она улыбнулась:

– Не сомневаюсь. Вы просто прирожденный предприниматель.

Он молча смотрел на нее. Она сунула фотографию ему под нос.

– Взгляните еще раз, – повторила она.

Пара клиентов сауны, уже одетых, отводя глаза, прошмыгнули мимо них, выбираясь из заведения. В приоткрывшейся задней двери показалось женское лицо, потом еще одно.

– Что происходит, Рики?

Молодой человек, глядя в их сторону затравленным взглядом, в ответ только покрутил головой, а потом, встретившись глазами с Шивон, сказал:

– Кажется, я его видел, может быть, и не лично, а фотографию в газете.

– Такое случается, – согласилась Шивон, кивая.

– Видите ли, передо мной постоянно мелькают множество лиц.

– И вы фиксируете какие-то сведения о них? – спросила Шивон, глядя на книгу.

– Только имя, ну, еще и имя девушки.

– Ну и как это все происходит, Рики? Клиенты сидят, выбирают девушку?…

Рики утвердительно кивнул:

– А что творится там, это уж их дело. Может быть, кто-то просто хочет, чтобы ему почесали спину и поговорили о том о сем.

– Как часто он к вам наведывался? – Шивон все еще держала фотографию перед ним.

– Не могу сказать.

– Больше одного раза?

Раздался звонок в дверь. Рики, казалось, не слышал. Он не побрился в это утро и теперь тер тыльной стороной ладони подбородок, заросший щетиной. Группа мужчин с пиджаками в руках и в незашнурованных ботинках двигалась к выходу. Когда дверь открыли, клиенты, стоявшие на улице – пара подвыпивших бизнесменов, – нетвердой походкой вошли внутрь.

– Лаура вечером свободна? – спросил один.

Заметив Шивон, он растянул лицо в улыбке и быстро оглядел ее сверху донизу. Зазвонил телефон.

– Джентльмены, Рики будет в вашем распоряжении через минуту, – произнесла Шивон строгим