– Двойную, черт побери! – добавил Уотсон.
– Вы сегодня уже пили, сэр? – осторожно осведомился Ребус.
Уотсон надул щеки.
– Конечно. Несколько старых друзей специально приехали издалека, чтобы проводить меня на заслуженный отдых… – Он кивнул в направлении оставленного им столика, за которым Ребус увидел внушительную компанию закаленных пьянчуг, привольно расположившихся в непосредственной близости от столов с закусками из буфета. Многих он знал по Управлению полиции Лотиана и Пограничного края: Макари, Олдер, Дэвидсон, Фрейзер… Билл Прайд беседовал о чем-то с Бобби Хоганом. Грант Худ разговаривал с Клаверхаусом и Ормистоном – двумя важными криминалистами – и при этом изо всех сил старался показать, что он к ним не примазывается. Джордж Сильверс по прозвищу «Хей-хо» только что обнаружил, что констебль Филлида Хейс и сержант Эллен Уайли никак не реагируют на его попытки завязать знакомство. Джейн Барбур из Большого Дома обменивалась последними сплетнями с Шивон Кларк, которая когда-то была приписана к ее группе по расследованию изнасилований.
– Если бы преступники знали о сегодняшнем мероприятии, – сказал Ребус, – в городе началось бы черт знает что. Хотел бы я знать, в лавочке кто-нибудь остался? Хоть один человек?!
Фермер Уотсон оглушительно расхохотался.
– Не беспокойся, в Сент-Леонарде есть кому держать оборону. Необходимый минимум, так сказать…
Ребус вздохнул.
– Много же привалило народу! Интересно, на мои проводы столько соберется?
Уотсон снова хохотнул.
– Даже больше, не сомневайся. – Он наклонился к Ребусу и добавил доверительным тоном: – Во- первых, придет все высшее начальство, чтобы убедиться, что это не сон и ты действительно уходишь в отставку!…
Теперь уже Ребус улыбнулся и, слегка приподняв бокал, кивнул шефу. Некоторое время оба смаковали напитки, потом Уотсон причмокнул губами и спросил:
– Когда подумываешь?
Ребус пожал плечами.
– Я еще тридцатник не разменял.
– Но ведь недолго осталось.
– Не знаю, я как-то об этом не думаю, – сказал Ребус – и солгал. Еще как думал. «Тридцатник» означал тридцать лет службы и максимальную пенсию. Для многих перспектива освободиться в пятьдесят с небольшим и купить собственный коттедж на побережье составляла весь смысл жизни.
– Помню один случай… – проговорил Фермер Уотсон. – Я не часто о нем рассказываю. В первую неделю моей службы в полиции я работал в дежурке в ночную смену. И вот однажды отворяется дверь, и появляется мальчишка лет десяти… Идет прямо к моему столу и говорит: «Я расшиб свою младшую сестру». – Взгляд Фермера был устремлен куда-то в пространство над плечом Ребуса. – Я помню его как сейчас. Помню, как он выглядел, помню, как был одет, помню эти его слова: «Я расшиб свою младшую сестру». Я сразу даже не понял, что он имеет в виду. Потом мы узнали, что он столкнул ее с лестницы и она разбилась насмерть. – Уотсон сделал еще один глоток виски. – Надо же было такому случиться в первую неделю моей службы. – А знаешь, что сказал мне мой сержант?… «Это еще цветочки». – Уотсон слабо улыбнулся. – До сих пор не знаю, прав он был или нет. – Он внезапно всплеснул руками и заулыбался во весь рот. – Вот и она!… Наконец-то! А я было подумал, что меня надули!…
Уотсон сгреб в свои медвежьи объятия старшего инспектора Джилл Темплер, запечатлев на ее щеке смачный поцелуй.
– Ты, случайно, не с подиума сбежала?… – спросил он, а затем в комическом отчаянии хлопнул себя по лбу. – Ба, это же намек на твою принадлежность к слабому полу! Ты подашь на меня рапорт?
– В этот раз, так и быть, прощу, – сказала Джилл. – Но только за хороший коктейль.
– Сейчас моя очередь, – вмешался Ребус. – Что тебе заказать?
– Большую водку с тоником.
Бобби Хоган громовым голосом призывал Уотсона, чтобы тот помог разрешить какой-то спор.
– Ну вот, меня требуют, – сказал Фермер Уотсон и, извинившись, нетвердой походкой двинулся на зов.
– Его коронный номер? – предположила Джилл.
Ребус пожал плечами. Фермер Уотсон был знаменит, в частности, тем, что мог перечислить все книги Библии меньше чем за минуту, но Ребус сомневался, что сегодня ему удастся перекрыть этот рекорд.
– Большую водку с тоником, пожалуйста, – сказал Ребус бармену и приподнял свой стакан с остатками виски. – И еще пару вот таких… Один для Фермера, – пояснил он, перехватив взгляд Джилл.
– Ну разумеется… – Она улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
– А когда состоится твоя вечеринка? – спросил Ребус.
– Это в честь чего же? – удивилась Джилл.
– Ну как же, первая в Шотландии женщина-старший суперинтендант… Это стоит обмыть, не так ли?
– Когда мне сообщили, я выпила бокал грушевого сидра. – Джилл внимательно следила за тем, как бармен осторожно льет «Ангостуру» [3] в ее бокал. – Как продвигается дело Бальфур?
Ребус в упор посмотрел на нее.
– Кто это спрашивает: Джилл Темплер или мой новый начальник?
– Джон…
Удивительно, подумал Ребус, как одно-единственное слово может передать так много. Он не был уверен, что уловил все нюансы, но главное понял.
Джон, не надо об этом…
Джон, я знаю, что когда-то мы были близки, но это было давно и давно закончилось…
Ребус вздохнул. Чтобы получить это место, Джилл Темплер работала не жалея себя. Дело осложнялось тем, что каждое ее решение, каждый поступок рассматривались пристально и пристрастно: слишком многим, – включая тех, кого Джилл считала своими друзьями, – хотелось, чтобы она оступилась, не справилась.
Ребус заплатил за напитки и слил две порции виски в один стакан.
– Кто-то должен спасти Уотсона от него самого, – прокомментировал он свои действия, кивнув в сторону Фермера, который как раз добрался до книг Нового Завета.
– А ты и рад принести себя в жертву, – заметила Джилл.
Фермер Уотсон закончил перечислять книги Священного Писания, и зрители разразились восторженными воплями и аплодисментами. Кто-то крикнул, что поставлен новый рекорд, но Ребус-то знал, что нет. Общий восторг был просто эквивалентом памятного подарка типа золотых наручных часов. Виски оставляло во рту легкий привкус морских водорослей и торфа и острое ощущение, что теперь каждый раз, пригубливая «Ардбег», он будет вспоминать о маленьком мальчике, который входит в двери полицейского участка и говорит…
Внезапно Ребус заметил Шивон Кларк, которая протискивалась к бару сквозь толпу коллег.
– Поздравляю, – сказала она.
Джилл и Шивон обменялись рукопожатиями.
– Спасибо, Шивон, – ответила Джилл. – Быть может, когда-нибудь и мне представится случай поздравить тебя с повышением.
– Почему бы нет? – согласилась Шивон. – Плох тот констебль, который не мечтает стать старшим суперинтендантом. – И она энергичным движением подняла над головой сжатый кулачок, показывая, как решительно она намерена пробиваться наверх.
– Хочешь выпить, Шивон? – спросил Ребус.
Джилл и Шивон переглянулись.
– Это, наверное, единственное, на что еще годятся наши мужички, – заметила Шивон и подмигнула.
