Держа рапиру в вытянутой руке, прекрасная и загадочная Адела де Отеро стояла перед доном Хайме во всем своем великолепии. Ее внимание было приковано к движениям учителя.

– Ничего сложного здесь нет. Пожалуйста, донья Адела, смотрите внимательно. – Дон Хайме поднял рапиру и не спеша скрестил ее с клинком ученицы. Его движение было деликатным, словно нежная ласка. – Укол за двести эскудо начинается с так называемого «открытого положения»: ложная атака, открытый укол в четвертый сектор, заставляющий противника парировать из нужной нам позиции... Так, верно... Отвечайте мне в четвертый сектор. Отлично. Я останавливаюсь, парируя третьей защитой, видите?.. Защита, укол, я открыт, на этот раз защищаетесь вы... Очень хорошо. Как видите, пока все очень просто.

Ад ела де Отеро остановилась, размышляя. Ее глаза не отрываясь следили за рапирой маэстро.

– А не опасно дважды раскрываться? Дон Хайме отрицательно покачал головой.

– Ни в малейшей степени, сеньора. Ваша гарантия – третья защита. Вы же заметили: мои действия исключают всякий риск. Важно другое: тот, кто собирается прибегнуть к этому уколу, должен быть опытным фехтовальщиком. Я никогда не стал бы обучать новичка; он тут же получил бы смертельную рану... Теперь вы понимаете, как я вам доверял, соглашаясь обучать вас?

Она обворожительно улыбнулась.

– Простите, маэстро. Но вы ведь не знали...

– Да, конечно, я этого не знал. Я и сейчас с трудом понимаю, каким образом вы... – Он осекся, завороженно глядя на ученицу. – Ладно, хватит разговоров. Продолжим?

– Начинайте.

– Отлично! – Он опустил глаза, избегая ее взгляда. – Противник непременно повторит укол; и в тот миг, когда клинки соприкоснутся, надо сделать перевод, обходя защиту противника... вот так... затем внезапно уколоть в четвертый сектор с внешней стороны... Поняли? Разумеется, противник прибегнет к правой защите, согнет локоть и поднимет шпагу почти вертикально, чтобы избежать встречной атаки... Видите?

Дон Хайме вновь остановился, наконечник его рапиры уперся в правое плечо Аделы де Отеро. Прикосновение рапиры к ее телу заставило сердце маэстро затрепетать, словно он дотронулся до ее плеча пальцами, державшими клинок, который внезапно стал продолжением его руки... «Sentiment du fer», – произнес он про себя, незаметно вздрогнув. Донья Адела искоса посмотрела на рапиру, улыбаясь уголком рта. Казалось, она угадывала его чувства. Смутившись, маэстро опустил рапиру.

– Хорошо. А теперь настает решающий момент, – продолжал дон Хайме, силясь взять себя в руки: на несколько мгновений его захватила буря эмоций. – Противник начинает атаку; между тем вы, вместо того чтобы нанести обычный укол, мгновение колеблетесь, словно готовясь к встречной атаке. На самом деле у вас другая цель... Смотрите, я делаю это медленно, чтобы вы все поняли. Начинаем – видите? – таким образом, чтобы противник сбился; он собирается отразить атаку, которая, по его мнению, должна сейчас последовать, но вы сбиваете его с толку, не завершая действие.

Глаза Аделы де Отеро вспыхнули торжествующим блеском. Она все поняла.

– Так вот где он делает промах! – воскликнула она в восторге.

Маэстро кивнул.

– Правильно. Здесь он совершает ошибку, которая стоит ему жизни. Смотрите сами: вслед за секундным колебанием мы продолжаем действие, уменьшаем дистанцию, одновременно не давая ему наступать и оставляя очень мало пространства. В это мгновение вы поворачиваете кисть, укол в четвертый сектор, рапира поднимается не более чем на пару дюймов... Видите, как просто! Если у вас все получится как надо, вы без труда уколите противника в область шеи в районе правой ключицы... Или в середину горла.

Наконечник рапиры скользнул по шее доньи Аделы. Она смотрела на дона Хайме, открыв рот, глаза сияли от восторга. Дон Хайме пристально разглядывал стоявшую перед ним женщину: крылья ее тонкого носа трепетали, грудь беспокойно вздымалась под блузкой. Казалась, она излучала сияние, словно девочка, которая развернула сверток и обнаружила в нем чудесный подарок.

– Замечательно, маэстро. Так удивительно просто, – прошептала она, глядя на дона Хайме благодарно и нежно. – Невероятно просто, – задумчиво повторила она, поглядев на свою рапиру. Новая смертельная мощь, таящаяся отныне в стальном клинке, казалось, покорила ее.

– Вот, пожалуй, и все, – произнес дон Хайме. – Вдохновения фехтовальщику мало. Нужна техника.

Она радостно улыбнулась.

– Итак, я знаю секрет укола, которого нет ни в одном учебнике фехтования, – прошептала она, словно эта мысль доставляла ей огромное наслаждение. – Многие ваши ученики им владеют?

Дон Хайме пожал плечами.

– Не знаю. Десять, двенадцать... А может быть, и больше. Одни обучают других, и через некоторое время он станет неэффективен. Вы ведь поняли: зная секрет укола, отразить его не так уж сложно.

– А вы кого-нибудь так убивали?

Дон Хайме посмотрел на нее в замешательстве. В устах очаровательной дамы подобный вопрос звучал довольно странно.

– Простите, сеньора... При всем моем уважении к вам такого рода любопытство совершенно неуместно. – Он помолчал; в его памяти ожило далекое воспоминание: несчастный, медленно истекающий кровью на изумрудной траве луга; люди, растерянно толпящиеся вокруг него, тщетные усилия остановить широкий поток крови, изливающийся из рассеченного горла... – Но если даже предположить, что такое случалось, я этим нисколько не горжусь.

Адела де Отеро посмотрела на него с вызовом: казалось, она собиралась что-то возразить; в этот миг дон Хайме с тревогой заметил, что в глазах фиалкового цвета мелькнула звериная жестокость.