был рев проносившихся мимо грузовиков, — и когда Барбара закончила, проницательно заметил:

— И сержант Стенли вел себя как последний болван, да? — И, не дожидаясь ее ответа, продолжил: — У него такая манера, Барбара. К вам это не имеет никакого отношения. Он на всех пробует свои приемчики.

— Да. Понятно. — Вытряхнув из пачки сигарету, Барбара закурила. — Но мы тут не совсем с пустыми руками. — И она рассказала ему о школьной форме Шарлотты Боуэн, где она была найдена и где, по утверждению механика Говарда Шорта, он ее взял.

— И у меня кое-что наклевывается, — сказал Робин. — В местном полицейском участке отвечают на некоторые вопросы, которые сержант Стенли задать не додумался.

Больше он ничего не сказал. Но в голосе его сквозило возбуждение, которое он стремился подавить, как недопустимую для констебля эмоцию. Сказал только:

— Мне нужно тут еще кое-что проверить. Если все подтвердится, вы первая об этом узнаете.

Барбара была благодарна констеблю за его внимание. За этот день она сожгла больше половины моста между собой и сержантом Стенли и главным констеблем сержанта. Приятно будет получить что-то — хорошую улику, сведения, свидетеля чего бы то ни было, — что восстановило бы доверие к ней, подорванное напрасной посылкой специалистов на обследование голубятни.

Остаток дня и часть вечера Барбара провела, принимая доклады констеблей, которые по-прежнему без устали прочесывали местность по указанию сержанта Стенли. За исключением механика со школьной формой Шарлотты, они ничего не нашли. Как только Барбара переговорила с Линли и узнала о похищении Лео Лаксфорда, она вызвала группы в участок, сообщила им о втором похищении и раздала фотографии мальчика и основные данные.

Наконец она выбралась из машины и побрела в темноте к дому, собираясь с духом для еще одного погружения в кошмар «Приюта жаворонка». Коррин Пейн дала ей ключ от главной двери, поэтому Барбара направилась туда, а не к входу через кухню, как накануне вечером с Робином. Однако в гостиной горел свет, и когда Барбара повернула ключ в замке и открыла дверь, задыхающийся, астматический голос Коррин позвал:

— Робби? Заходи, милый мальчик, тебя ждет сюрприз. — После паузы Коррин продолжала: — Это ты, дорогой? Мой Сэмми только что ушел, но у нас тут еще гостья, и я убедила ее дождаться твоего возвращения домой. Уверена, ты сразу же захочешь с ней повидаться.

— Это я, миссис Пейн, — откликнулась Барбара. — Робин еще на работе.

«О!» Коррин прозвучало очень многозначительно. Это всего лишь та тетка, говорил ее тон. Она восседала за ломберным столиком, выдвинутым на середину гостиной. Партия в «Скрэббл»[30] была в разгаре, против Коррин играла симпатичная молодая женщина с веснушчатым лицом и модно уложенными волосами соломенного цвета. Позади них работал телевизор — шел один из фильмов с участием Элизабет Тейлор, звук был выключен. У столика стоял третий стул, и маленькая подставка для букв все еще указывала на бывшее место Сэма Кори. Заметив взгляд Барбары, брошенный на третье место, Коррин как бы невзначай убрала лишнюю подставку для букв, чтобы Барбара, чего доброго, не пожелала к ним присоединиться.

— Это Селия, — представила Коррин свою компаньонку. — Я наверняка уже упоминала, что она и мой Робби…

— О, прошу вас, миссис Пейн. Не надо.

Селия смущенно рассмеялась, круглые щеки ее порозовели. Она была пухленькой, но не толстой, таких женщин — без стеснения обнаженных и полулежащих на роскошных диванах — видишь на картинах под названием «Одалиска». Значит, это будущая невестка, подумала Барбара. Почему-то приятно было осознать, что Робину Пейну не нравятся тощие как жердь женщины.

Барбара протянула через стол руку.

— Барбара Хейверс. Отдел уголовного розыска Скотленд-Ярда. — Она тут же удивилась, зачем добавила последнее, как будто ничем другим не отличалась.

— Вы здесь из-за той девочки, да? — спросила Селия. — Ужасная история.

— Таковы, как правило, убийства.

— Ну, наш Робби доберется до сути дела, — смело провозгласила Коррин. — Даже не сомневайтесь. — Она положила на доску буквы «н» и «и» перед буквой «л» и тщательно подсчитала свои очки.

— Вы работаете с Робом? — поинтересовалась Селия.

Она взяла с блюда в цветочек печенье и деликатно откусила. Барбара сунула бы его в рот целиком, с наслаждением прожевала бы и запила любой имеющейся жидкостью. В данном случае чаем из чайника под лоскутным стеганым чехлом. Барбара обратила внимание, что Коррин не поспешила снять чехол, чтобы предложить ей чашку чая.

Настал момент, поняла она, покинуть сцену. Если «О!» Коррин не настолько ясно сказало об этом Барбаре, то теперешняя оплошность по части гостеприимства сомнений не оставляла.

— Робби работает с сержантом, — пояснила Коррин. — А она счастлива работать с ним, правда, Барбара?

— Он хороший полицейский, — ответила Барбара.

— Это правда. Первый в своем классе в школе детективов. Не прошло и двух дней, как закончил курс, а уже с головой в деле. Разве не так, Барбара?

Она пристально смотрела на нее, явно ожидая реакции Барбары, скорее всего реакции на данную ею оценку способностей Робина.

Круглые щеки Селии округлились еще больше, а голубые глаза засияли, быть может, при мысли о грядущих достижениях ее любимого на избранном им поприще.

— Я знала, что он добьется успеха в сыскной работе. Я так ему и сказала, когда он уезжал на курсы.

— И не просто в деле, заметьте, — продолжала Коррин, словно Селия и не говорила, — а именно в этом деле. В деле, которое ведет Скотленд-Ярд. И оно, моя дорогая, — тут она похлопала Селию по руке, — станет делом нашего Робби.

Селия обаятельно улыбнулась, прикусив нижнюю губу, как будто сдерживала свою радость.

— Желаю вам доброй ночи, — сказала Барбара. — Если Робин вернется в ближайшие полчаса, попросите его подняться ко мне? Нам нужно разобраться с некоторыми фактами.

— Конечно, я ему скажу, но, думаю, наш Робби будет занят здесь, — произнесла Коррин с многозначительным кивком в сторону Селии, которая разглядывала свои кубики. — Он ждет, пока окончательно не закрепится на новой работе. Как только он освоится, в его жизни произойдут большие перемены. Кое-какие решительные перемены. Правда, дорогая? — Она снова похлопала Селию по руке, девушка улыбнулась.

— Да. Конечно. Поздравляю. Желаю всего наилучшего, — сказала Барбара, чувствуя себя полной дурой.

Селия поблагодарила и аккуратненько положила на доску восемь кубиков. Барбара глянула, что за слово получилось. Селия дополнила слово «нил», составленное Коррин, и получила «куннилингус». Коррин в растерянности нахмурилась и взяла словарь, произнеся:

— Ты уверена, дорогая?

Барбара увидела, как расширились глаза Коррин, когда та прочла толкование слова. Заметила Барбара и веселье на лице Селии, которое быстро померкло, когда Коррин закрыла словарь и посмотрела на нее.

— Это ведь что-то из языкознания, да? — с невинным видом спросила Селия.

— Господи, — проговорила Коррин, хватаясь рукой за грудь. — Боже мой… мне нужно… о, боже… один вдох…

Выражение лица Селии изменилось. Она вскочила. Коррин хватала ртом воздух:

— Так внезапно, дорогая… Куда я положила… Где мой волшебный воздух? Неужели Сэмми… переложил его?

Селии быстро удалось найти ингалятор у телевизора. Она поспешила к Коррин и успокаивающе положила руку ей на плечо, пока хозяйка дома энергично прыскала себе в рот. Селия, казалось, раскаивалась в своей шалости, которая, несомненно, послужила причиной огорчения Коррин.