как сушеный абрикос, лицо и очки с толстыми стеклами без оправы. После краткого обмена репликами вторая монахиня кивнула и направилась к Сент-Джеймсу. Они вышли в коридор, монахиня плотно закрыла дверь, директриса заменила ее на учительском месте.

— Я сестра Агнетис, — представилась монахиня. — Сестра Мария Голгофская объяснила, что вы пришли из-за Шарлотты Боуэн.

— Она пропала.

Монахиня поджала губы. Ее пальцы потянулись к четкам, охватывавшим ее талию и свисавшим до колен.

— Вот негодница, — сказала она. — Меня это не удивляет.

— Почему, сестра?

— Она все время выставляется. В классе, в столовой, во время игр, во время молитвы. Это, без сомнения, проделка, рассчитанная на то, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. И не первая.

— Вы хотите сказать, что Шарлотта уже сбегала?

— Она и раньше выкидывала номера. На прошлой неделе принесла в школу материну косметику и накрасилась в туалете во время перерыва на обед. Когда она вошла в класс, вид у нее был как у клоуна, но именно этого она и добивалась. Все, кто посещает Цирк, любят выступления клоунов. Я права? — Сестра Агнетис помолчала, копаясь в своем бездонном кармане. Она вынула мятый бумажный носовой платок, которым промакнула слюну, скапливавшуюся в уголках ее рта, — Шарлотта не могла усидеть за партой и двадцати минут кряду. Она листала учебники, заглядывала в клетку к хомяку или трясла кружкой для пожертвований…

— Кружкой для пожертвований?

— Мы собираем деньги на благотворительность, — пояснила сестра Агнетис и вернулась к своей мысли. — Ей хотелось стать старостой класса, а когда девочки проголосовали за другую ученицу, Шарлотта так раскапризничалась, что в тот день пришлось удалить ее из класса до конца занятий. Она не считает нужным соблюдать аккуратность: как в одежде, так и работе, она не выполняет правил, которые ей не нравятся, а когда доходит до уроков Закона Божьего, девочка заявляет, что она не католичка и ее должны от них освобождать. Вот к чему приводит, смею заметить, зачисление в нашу школу некатоликов. Разумеется, это не мое решение. Мы здесь для того, чтобы служить общине. — Она убрала платок в карман и, подобно сестре Марии Голгофской, застыла со сложенными под нагрудником руками. Пока Сент-Джеймс переваривал услышанное и прикидывал, что это добавляет к его информации о Шарлотте, монахиня присовокупила: — Вы, без сомнения, считаете, что я резко сужу об этой девочке. Но я вполне уверена, ее мать с готовностью подтвердит, что у ребенка трудный характер. Она не раз приходила сюда для бесед.

— Мисс Боуэн?

— Я разговаривала с ней как раз в прошлую среду по поводу истории с косметикой, и могу сказать, она строго наказала девочку — как ее и следует наказывать — за то, что та без разрешения взяла вещи

матери.

— Каким образом она ее наказала?

Ладони сестры Агнетис выскользнули из-под нагрудника и сделали жест, дающий понять, что данными сведениями она не располагает.

— Каким бы ни было это наказание, оно утихомирило Шарлотту до конца недели. В понедельник она, разумеется, вернулась к своему обычному поведению.

— Плохому?

— Я же сказала, к своему обычному поведению.

— Возможно, на разные выходки Шарлотту подбивают ее одноклассницы? — предположил Сент- Джеймс.

Сестра Агнетис восприняла это как оскорбление.

— Я известна умением наладить дисциплину, сэр.

Сент-Джеймс промычал что-то успокоительное.

— Мне говорили о Шарлоттиной школьной подружке. Есть все основания полагать, что она знает, где находится Шарлотта. А если нет, то могла что-то заметить, когда они возвращались после школы домой, и могла бы натолкнуть нас на мысль, где сейчас девочка. С этой-то ученицей я и пришел поговорить.

Ее зовут Брета.

— Брета. — Сестра Агнетис нахмурилась, сведя остатки бровей. Она шагнула к маленькому окошку в двери классной комнаты и заглянула внутрь, словно в поисках этой ученицы. — В моем классе нет ученицы по имени Брета, — сказала она.

— Это, вероятно, прозвище, — высказал предположение Сент-Джеймс.

Монахиня снова вернулась к окошку. Еще раз внимательно осмотрела класс и произнесла:

— Скорее всего, это Санпаулу. Бриттани Санпаулу.

— Могу я с ней поговорить?

Сестра Агнетис привела ученицу — десятилетнюю пампушку с недовольно надутыми губками в тесноватой для нее школьной форме. Слишком короткая стрижка не шла к ее круглой мордашке, а когда Бриттани заговорила, во рту у нее блеснули решетки брекетов.

Девочка вполне ясно выразила свои чувства.

— Лотти Боуэн? — с недоверием переспросила она и продолжала: — Чтоб я с ней дружила? Ни за что в жизни. Меня от нее тошнит. — Метнула взгляд на сестру Агнетис и добавила, с шипением произнося звук «с»: — Простите, сестра.

— Так-то лучше, — заметила сестра Агнетис. — Ответь на вопросы джентльмена.

Бриттани мало что смогла сообщить Сент— Джеймсу, и притом говорила так, словно с первого своего дня в школе ждала подобной возможности пожаловаться на Шарлотту. Лотти Боуэн высмеивает всех школьниц, она потешается над их волосами, лицами, ответами на уроках, над их фигурами и голосами. В особенности, как понял Сент-Джеймс, достается самой Бриттани Санпаулу. Сент-Джеймс мысленно «поблагодарил» сестру Агнетис за то, что та навязала ему сварливую девчонку, и уже хотел прервать перечисление грехов Шарлотты Боуэн — Лотти постоянно хвастается своей матерью, она хвастается тем, куда ездит на каникулах с родителями, хвастается подарками, которые дарят ей ее родители, — когда Бриттани, явно перейдя к заключительной части своей обличительной речи, сказала, что никто Лотти не любит, никто не хочет сидеть с ней рядом за обедом, никто не хочет, чтобы она училась в этой школе, никто не хочет с ней дружить… кроме этой жирной Бригитты Уолтерс, а все знают, почему она вьется вокруг Лотти.

— Бригитта? — переспросил Сент-Джеймс.

Это шаг вперед. Во всяком случае, детский язык может вполне превратить Бригитту в Брету.

Бригитта училась в классе сестры Венсан-де-Поль, сообщила им Бриттани. Они с Шарлоттой вместе поют в школьном хоре.

Понадобилось всего пять минут, чтобы выяснить у сестры Венсан-де-Поль — глуховатой старушенции лет восьмидесяти, — что Бригитты Уолтерс в этот день на занятиях не было. Записки от родителей о характере ее заболевания не поступило, но разве это не характерно для современных мамаш и папаш? Они слишком заняты, чтобы позвонить, слишком заняты, чтобы участвовать в жизни своих детей, слишком заняты, чтобы соблюдать приличия, слишком заняты, чтобы…

Сент-Джеймс торопливо поблагодарил сестру Венсан-де-Поль и спасся бегством, имея в своем распоряжении адрес и телефон Бригитты Уолтерс.

Похоже, какая-то ниточка появилась.

— Так что у нас на завтра?

Деннис Лаксфорд направил указательный палец на Сару Хэпплшорт, заведующую отделом новостей. Та языком переместила жевательную резинку за щеку и взяла свои записи.

Остальные участники совещания, сидевшие вокруг стола в кабинете Лаксфорда, ждали решения шефа о том, что помещать на первой странице. Отдел спорта ратовал за подробный отчет о страстях вокруг вакансии в крикетной сборной Англии, каковое предложение было встречено насмешками, несмотря на недавнюю гибель лучшего английского бэтсмена. По сравнению с «Румбой со съемным мальчиком» смерть от