– Ваша защита сработала, – вмешался Сент-Джеймс. – Люди вам верили. Но, в сущности, он не нуждался в вашей защите в том, что касалось переодеваний, другое дело – его расследование. Вы оказались правы.

– Оружие, да? Я правильно понял?

Сент-Джеймс поглядел на Линли, словно спрашивая у него, стоит ли прибавлять старику горя. А ведь так оно и будет, когда ему объяснят, что на самом деле означают знаки на записке. Женские тряпки, наркотики. Мик не просто швырял деньгами, вместо того чтобы модернизировать газету, он швырял их и на поддержание своей двойной жизни.

Линли подумал, что рано или поздно приходит время избавляться от самообманов. Строить что-то на лжи – человеческие отношения или свою жизнь – значит строить на песке. Иллюзия благопристойности может просуществовать недолго. Вопрос лишь в том, когда положить конец неадекватному представлению Гарри Кэмбри о своем сыне.

Посмотрев на Гарри, Линли увидел измученного страданиями и болезнью старика с изможденным лицом. Он увидел липнущую к ребрам рубашку, отвратительные никотиновые пятна на изуродованных артритом пальцах, когда тот потянулся за бутылкой пива. Пусть кто-нибудь другой открывает ему глаза, решил Линли.

– Нам известно, что Мик расследовал нечто, связанное с лекарством под названием «онкозим», – сказал он.

Сент-Джеймс понял его.

– В Лондоне он часто бывал в компании «Айлингтон» у биохимика по имени Джастин Брук. Мик когда- нибудь говорил о Бруке? Или об «Айлингтоне»?

Кэмбри покачал головой:

– Говорите, лекарство?

Он не мог смириться с тем, что его догадка никуда не привела.

– Чтобы окончательно разобраться, нам нужно посмотреть его записи – здесь и дома, – проговорил Сент-Джеймс. – Тот, кто убил Мика, тоже умер. Только записи Мика могут подсказать нам основания для того, чтобы обвинить убийцу.

– А если убийца нашел их и уничтожил? Если они были в коттедже и он унес их?

– Слишком много случилось такого, чего не случилось бы, если бы убийца добрался до записей.

Линли еще раз проиграл в голове версию Сент-Джеймса: Брук пытался очернить Питера, потому что Питер что-то видел или слышал в Галл-коттедж, Брук украл фотоаппараты Деборы. Это второе обстоятельство говорило о важной и ненайденной улике. Где-то она должна была быть, даже если ее никто не замечает. Брук это знал.

– Он хранил свои документы вон там. – Кэмбри кивнул в сторону шкафа. – Но большую часть держал дома. Полицейские уже все обыскали. Ключ у меня. Ну, за работу.

В редакции были три шкафа с четырьмя ящиками каждый. Сотрудники продолжали заниматься своими делами, а Линли, Сент-Джеймс, Дебора и Кэмбри принялись обыскивать ящики. Надо искать все, объяснил Сент-Джеймс, что так или иначе может быть связано с онкозимом. Название лекарства, упоминание о раке, метод лечения, интервью с врачами, биохимиками, больными.

Надо было просмотреть все папки, все записные книжки, все листочки. Сразу стало ясно, что им предстоит тяжелая работа. У Мика Кэмбри не было определенного порядка в хранении бумаг. Зацепиться было не за что. Для того чтобы просмотреть все, могли понадобиться не часы, а дни, ибо каждый листок должен был быть внимательно прочитан ради поиска слов «онкозим», «рак», «биохимическое исследование».

Прошло больше часа, когда Джулиана Вендейл сказала:

– Если вы ищете записи, посмотрите в компьютере.

Открыв ящик стола Мика, она показала им, по крайней мере, дюжину дискет.

Никто не произнес ни звука, хотя Дебора изменилась в лице, а Гарри Кэмбри шепотом ругнулся. Поиски продолжились и были прерваны телефонным звонком после четырех часов дня. Один из сотрудников взял трубку и крикнул:

– Мистер Сент-Джеймс тут?

– Спасение, – вздохнула Дебора, потирая затылок. – Может быть, кто-то хочет сделать признание.

Линли встал и потянулся. Потом подошел к окну. Дождь все еще лил, но не очень сильно. Хотя до наступления темноты оставалось еще несколько часов, в двух домах по другую сторону Пол-лейн зажгли свет. Водном из них за столом собралась вся семья. Они пили чай и ели печенье из коробки. В другом доме молодая женщина стригла мужчину. Встав перед ним, она проверяла, ровно ли пострижены виски. Мужчина сидел не двигаясь, а потом обхватил ее коленями и крепко поцеловал. Она же, смеясь, ухватила его за уши и прижалась к нему. Линли тоже улыбнулся. И отвернулся от окна.

Он заметил, что, разговаривая по телефону, Сент-Джеймс с беспокойством наблюдает за ним и кусает губы, изредка бросая отдельные слова. Наконец он положил трубку и постоял немного, глядя на телефон. Потом опять взял трубку, словно собираясь позвонить, но положил ее обратно. И, наконец подошел к ним.

– Дебора, извини, но тебе придется побыть тут одной. Нам с Томми надо кое с кем поговорить.

Дебора поглядела на него, потом на Томми:

– Конечно. Нам пойти в коттедж, когда мы закончим тут?

– Если хочешь.

Не произнеся больше ни слова, Сент-Джеймс направился к двери. Линли последовал за ним. Он молчал, пока они спускались по лестнице.

– Что случилось? – спросил Линли. – Кто звонил?

– Хелен.

– Хелен? Какого черта?..

– Она поняла, что значат «на будущее» Кэмбри и телефонные послания на автоответчике.

– И?..

– Похоже, у них есть одно общее.

– Судя по выражению твоего лица, это не кокаин. Я правильно понял?

– Не кокаин. Рак.

Сент-Джеймс зашагал по направлению к Поллейн, пряча лицо от дождя.

Линли обвел взглядом причал, сидевших на берегу морских птиц, которые защищались от дождя, крепко прижавшись друг к дружке. Потом он отвернулся от них и посмотрел на смутные горы, возвышающиеся над деревней:

– Куда мы идем?

Сент-Джеймс замедлил шаг и бросил через плечо:

– Пора поговорить с доктором Тренэр-роу.