путь... Безымянный Подвал... Скоро нежить завершит работу, и тогда...

Неожиданно Ужас осекся и уставился на вазу, за которой пряталась Таня.

— Погоди, я слышал шорох. Нас кто-то подслушивает! — хрипло сказал он и, раздуваясь, отчего он делался еще отвратительнее, потек к вазе.

Таня приготовилась крикнуть отпугивающее заклинание «Дрыгус-брыгус!», но тут из узенького коридорчика, ведущего из подвалов, вынырнул Поклеп Поклепыч. Заметив его, оба привидения трусливо ретировались.

Плешивый завуч Тибидохса, одетый в темный плащ, остановился напротив вазы и подозрительно огляделся. Таня почувствовала, что от него резко пахнет чем-то, да так, что у нее глаза заслезились, как тогда на поле.

Опасаясь, что он ее заметит, Таня даже дышать перестала, но Поклеп, кажется, уже заметил ее, потому что вдруг спросил:

— Ты здесь? Привидения тебя не напугали?

Голос у него звучал ласково. Решив, что дольше прятаться бессмысленно, Таня выглянула из своего убежища. Увидев ее, Поклеп Поклепыч почему-то вздрогнул, а потом заорал уже совсем другим голосом:

— А ты что здесь делаешь, Гроттер? А ну марш к себе! Тебе будет снижена оценка по поведению!

Таня, пораженная такой переменой, втянула голову в плечи и юркнула к лестнице. Уже по пути ей вдруг пришло в голову, что Поклеп повел себя странно. Очень странно. Более того, он определенно ее испугался. Да и вообще, ее ли он ожидал здесь встретить?

В общей гостиной сидел Шурасик и ухитрялся читать сразу четыре словаря и два справочника. Кроме того, рядом с ним еще лежала толстенная книга, на корешке которой значилось: «Профессор З.А. Нуддин. Дополнительные упражнения для тех, кому мало уроков».

— Шурасик, если маг побрызгался или растерся чем-то одуряюще пахнущим, то что это значит? — воспользовавшись случаем, спросила Таня.

Шурасик оторвал свой остренький носик от учебников и задумчиво уставился на нее.

— Ну... во-первых, от огня, если это упырья желчь... Ну, и наконец, сильные запахи приманивают нежить, — ответил он.

— Приманивают? Ты хотел сказать «отпугивают»? — удивилась Таня.

— Я сказал то, что хотел сказать! Нежить обожает всякую вонь, — обиделся Шурасик и, заткнув себе пальцами уши, вновь уткнулся в книги.

Вечером накануне матча прилетели оборотни. Это были крепкие приземистые ребята, чем-то похожие на взрослых приятелей Пипы, с той только разницей, что щеки у них и все руки, за исключением разве что ладоней, были покрыты серебристой шерстью. Имена у оборотней были все на один лад: Груш, Туш, Фруш, Душ и дальше в том же роде. Их капитана звали Тобуш. Он отличался от своих приятелей удвоенными габаритами и несколькими шрамами на мрачном лице. Даже Гуня Гломов подумал, что не пожелал бы встретиться с ним ни в человеческом обличье, ни тем более в волчьем.

Что касается тренера, то он у оборотней был престранный. Карликового роста, едва достающий по пояс своим игрокам, но очень толстый и страшно сварливый. Казалось, он только и делает, что кричит на своих игроков. При этом черный медальон у него на шее болтается из стороны в сторону.

Ночь оборотни провели в одной из гостевых спален Башни Привидений. На другое утро склонный к сплетням Поручик Ржевский носился по всему Тибидохсу и клялся всем, что ночью слышал из комнаты, которую они занимали, волчий вой. Поручик так увлекся, что потерял два ножа и впал в глубокую депрессию, не зная, где их искать.

Ванька Валялкин тоже не спал этой ночью. В полночь у него всегда пробуждался неуемный аппетит, который уже не могли утолить однообразные котлеты и соленые огурцы его увечной скатерти. И тогда Ванька отправлялся на кухню, где знакомый полтергейст Ломунькин с удовольствием швырялся в него окороками и тортами. Но в ту ночь привычное течение похода на кухню нарушилось. Едва Ванька, ловко уворачиваясь от продуктового града, который обрушивал на него увлекающийся, попискивающий от азарта полтергейст, поджарил себе на сковородке сардельки, как в коридоре раздались чьи-то шаги. Бросив все как есть, Ванька забрался в большой медный котел и притаился там. Спустя несколько секунд в кухню вошла Медузия и подозрительно огляделась. Полтергейст метнул в нее головкой лука и трусливо забился за шкаф.

— А, так вот кто шумел... Смотри, тихо тут! — пробурчала Медузия, опускаясь на табурет.

Вскоре, осторожно выглянув из котла, Ванька убедился, что Медузия явилась среди ночи на кухню не за паштетами и не за блинами. Она явно кого-то ждала, но кого? Это стало понятно, когда на кухню проскользнула Зубодериха, читающая на ходу очередную греческую книжку, страницы в которой подсвечивала летящая перед ней свеча.

— Ты уже здесь? — услышал Ванька голос Зубодерихи.

— Да, — ответила Медузия. — Нам надо поговорить. Последнее время у нас в школе происходят странные вещи. Нежить в подвале, странные голоса, похищение меча из мира лопухоидов. Наконец, то, что девочка уже здесь... Думаю, все это связано с пророчеством. Точнее, с его следующей частью.

— Ты о «Коварство бессмертных нельзя угадать — предаст даже тот, кто не может предать»? — с пониманием спросила Зубодериха.

— Да. Древнир предупреждает: что удара нужно ждать от того, кого никак нельзя заподозрить...

— И кого же ты подозреваешь? — спросила Зубодериха.

Медузия понизила голос:

— Тебе не кажется, что Поклеп ведет себя очень странно?

— Поклеп Поклепыч? — удивилась Зубодериха. — Ты думаешь, он?

— Я ничего не думаю, — холодно сказала Медузия. — Я привожу лишь факты. Все время вздыхает, пропадает где-то. Дважды я видела, как он говорит сам с собой. Порой я задумываюсь: не руководит ли кто-то его волей?

— Ерунда! Поклеп всегда был странноватый! У тебя нет никаких доказательств. А почему, к примеру, не Сарданапал? Вот уж на кого совсем нельзя подумать, — улыбнулась Зубодериха. — Недавно я видела, как он зачем-то крался в подвал по той старинной лестнице, что ведет к Жутким Воротам.

— Чушь! — возмущенно оборвала ее Медузия. — Сарданапал никуда не будет красться! Он хозяин Тибидохса. Ему не нужно ни от кого прятаться... Я думала, ты дашь мне совет, Зуби, а ты порешь чушь! Если в ближайшее время что-то случится с волосом, ты знаешь, к чему это может привести. Под угрозой будут Ворота, да и все существование нашего мира! Та-Кого-Нет опасна для вас, «темных», ничуть не меньше, чем для нас, «белых».

Медузия энергично повернулась и ушла, хлопнув дверью.

— Погоди! Я знаю, что он для тебя сделал, но я совсем не то хотела сказать! Давай обсудим! — крикнула Зубодериха.

Схватив то, что попало ей под руку, она торопливо заложила книгу скворчащей на сковородке сарделькой и кинулась следом за Медузией.

Ванька выбрался из котла.

«Ну и дела тут в Тибидохсе творятся!.. Шастают где попало. Сардельку у меня сперли!» — уныло подумал он.

К десяти часам утренний туман окончательно рассеялся. Отчасти это произошло благодаря зависшему над стадионом солнцу, отчасти стараниями профессора Клоппа, с которым долго шептался о чем-то Поклеп Поклепыч, выбранный старшим судьей. Арбитрами же были назначены Соловей и тренер оборотней Шуш. Обе команды вышли на поле и выстроились в две цепочки рядом с судьей. Драконов пока не выводили: они были заперты в противоположных ангарах, вздрагивающих от их рева.

Баб-Ягун, огорченный, что не попал в сборную, вновь напросился у Сарданапала в комментаторы.