кажется, Баб-Ягун ухитрился побывать здесь, пока она спала. Наскоро одевшись, Таня выскочила в коридор. Дым из часов, превратившийся в указующий перст, вел ее по коридорам Тибидохса. Поднявшись под самую крышу высокой и узкой, как карандаш, башни, Таня оказалась в низкой зале, все стены которой, начиная от потолка, были увешаны пучками трав, змеиными хвостами и сушеными орлиными лапами. Ученики, среди которых Таня узнала приветливо кивнувшего ей Баб-Ягуна, откровенно скучающего Ваньку Валялкина, щекастую Дусю Пупсикову и обложенного горой книг и тетрадей Шурасика, строчащего гусиным пером со скоростью мчащейся электрички, сидели на низких, покрытых копотью партах, расставленных вокруг небольшой площадки. В центре этой площадки, на приличном расстоянии от пола, в веревочном гамаке с кучей узлов сидел крошечный, сморщенный старичок. Его лысая голова с единственной желтоватой прядью волос была похожа на переросшую редьку. Лицо состояло, кажется, из одних только морщин. Одет он был в лиловое трико, сверху которого была кое-как надета растрепанная шерстяная жилетка.

— А, вот и Таня Гроттер! Отличный начал: первый день в Тибидохсе и уже опоздаль! — сказал он с явным акцентом, кисло улыбаясь пустыми деснами с торчащим сверху единственным кривым зубом. — Я профессор Клопп! Мы проходим важнейший тем: «Приготовлений эликсир храбрость из жук-вонялка». Прежде чем продолжить, я предупреждать, что из-за тебя после урока задержу класс ровно на один минут!

Профессор Клопп ткнул пальцем в циферблат часов, которые, как и его физиономия, были похожи на редьку.

— Не обращай внимания! Он помешан на точности, — ободряюще шепнул Баб-Ягун.

Но хотя его шепот был совсем тихим, профессор Клопп таинственным образом услышал.

— Еще пять штрафных минут всему классу! И утроенный домашний заданий! На этот раз спасибо сказать Баб-Ягун, — проскрипел он и, раскачиваясь в гамаке, продолжил диктовку:

— «...серебряной мешалкой». Точка. Заглавный буква. «В случае же, если жуков-вонючек в поблизость нэт, для приготовления эликсира подходят также сушеные жуки-навозники». Точка. Заглавный буква.

— И это называется практическая магия... Терпеть не могу писать, — вздохнул Ванька Валялкин, подвигаясь и давая Тане место на скамье рядом с собой.

Кажется, из всего класса доволен был только Шурасик, шустро исписывающий уже третий лист. Взглянув осторожно на его ноги, Таня обнаружила, что он в калошах на босу ногу. «Значит, ботинки еще буйствуют», — догадалась она с улыбкой.

Для практики нашлось время только в конце урока. Профессор Клопп выпустил из кольца целый стоп красных искр — из чего Таня заключила, что перед ней маг из «темных», — и все парты, выпустив короткие кривые ножки, стали сползаться к центру зала. Перед каждым появился маленький котелок из позеленевшей меди со склизкими краями. Тане ужасно захотелось выдраить его до блеска, но Баб-Ягун прошептал, что магические котлы ни в коем случае нельзя мыть и чистить.

Посматривая, как это делают другие, Таня принялась готовить эликсир. Ей не хотелось ударить в грязь лицом, тем более что профессор Клопп почему-то с самого начала стал к ней придираться. Больше всех в приготовлении эликсира храбрости усердствовал Шурасик, помешивавший в котле то ложкой, то калошей и одновременно ухитрявшийся не давать жукам расползаться. Внешне несложный, рецепт приготовления эликсира имел одну хитрость — надо было долго подогревать воду в котле, одновременно не давая ей закипеть, и это при том, что магические котлы нагревались почти мгновенно. Вначале смесь вскипела у Ваньки Валялкина, затем у Верки Попугаевой, а под конец жук Баб-Ягуна залетел в ухо к Дусе Пупсиковой, и та подняла страшный визг, опрокинув свой котел.

— Терпеть не могу все эти зелья. Недаром на всех волшебных настойках всегда пишут: побочные действия — вырастание шерсти на лбу и носу, — ворчал Ванька, пытавшийся науськать своего жука, чтобы он заполз за шировот к Шурасику.

Профессор Клопп разгуливал внутри круга и снисходительно пробовал эликсиры. Для этого у него была даже особая бронзовая ложка на длинной цепочке, висевшая на поясе. Отпив у каждого из котла по полложки, профессор Клопп остался крайне недоволен.

— Никогда в Тибидохсе не набирали таких тупица! Два месяца занятий — и никакой результат! И это вы называть эликсиром храбрости? Даже у Шурасик, этот миль мальчик... — тут голос у Клоппа потеплел на одну сотую градуса, — вместо эликсира получился вредительский декокт для отращивания мозолей!..

— Вы еще не пробовали у Тани! — подала голос Верка Попугаева.

Профессор Клопп снисходительно скривился.

— Ну-ка, ну-ка... Уверен, у нашей новенькой ничего не вышло, поскольку она мешал ложкой по часовой стрелка, а я диктоваль: мешать надо против часовой. И потом, какую лапку от жук-вонялка она взяль? Уверен, что передние, а именно их как раз и нельзя использовать! — сказал он насмешливо, зачерпывая эликсир из ее котла. Таня хотела возразить, что она все сделала верно, но Клопп, не слушая, уже отправил содержимое ложки в рот. По выражению его лица видно было, что он готовится произнести нечто крайне язвительное, но тут из ушей у него неожиданно повалил густой пар, лицо покраснело, и, подпрыгнув на месте, он заорал:

— Что вы тут все расселись, копуши!! Подать сюда мамонт! Сто мамонт, двести! И драконов тоже сюда! Я их голыми руками вздуть! И не только драконов! Я всем титан наставить фонарь под оба глаз!

Клопп потряс тонкими ручками и куда-то умчался, явно разбираться с титанами.

Весь класс пораженно уставился на Таню.

— Похоже, он слишком много хлебнул. Ну и накостыляют же ему титаны! — хихикнул Баб-Ягун.

— Послушай, как у тебя получилось? Почему котел не закипел? — изумился Ванька Валялкин.

Таня застенчиво улыбнулась.

— Ерунда... Следовала рецепту, и все дела, — буркнула она. — Вот заварить тете Нинели чай для похудания действительно задача. Двадцать три секунды на пару при температуре семьдесят три градуса, одновременно помешивая термометром... Секунду перестоит — тетя Нинель устраивает истерику. Посмотрела бы я, как профессор Клопп с этим бы справился...

После практической магии стрелка часов, таких же, как в комнате с Черными Шторами, показала сперва на ложку, а затем на здоровенный, постоянно подмигивающий глаз.

— Это они говорят, что сейчас обед, а потом надо идти на снятие сглаза, — поежился Ванька Валялкин.

— А кто его ведет? Снова профессор Клопп? — спросил а Таня.

— Не-а, не Клопп. Сейчас будет Зубодериха... Она и у нас, и у «темных». Так что это пара совместная. Только «темным» она преподает сам сглаз, а нам снятие.

Если практическая магия проводилась в башне, то на снятие сглаза пришлось спускаться в подвал по длинной лестнице с закопченными ступенями, освещенной магическими факелами. Дрожание стен здесь ощущалось гораздо сильнее, чем в остальном Тибидохсе. Если прислушаться, то можно было разобрать даже хриплое дыхание титанов. Кроме того, пару раз Тане показалось, что в темных углах, куда не доставал свет факелов, мелькнули быстро скрывшиеся мохнатые существа.

Ванька Валялкин и Баб-Ягун шли рядом с Таней. Уже несколько раз она замечала, что Валялкин и Баб-Ягун незаметно толкаются плечами, соперничая, кто будет идти ближе к ней. Верке Попугаевой и Дусе Пупсиковой не нравилось, что новенькая пользуется таким успехом, и они фыркали, отворачивая носы.

— И как нежить сюда пролезает? — рассуждал Ванька Валялкин. — Здесь же всюду запретительные заклятия. Поклеп их на каждую трещину наложил, не говоря уж о коридорах.

— Нежить всегда ход найдет. Или новый пророет. Где чего прорыть и как пролезть, они здорово соображают. Ну а подземелья Тибидохса за неделю не обойти, — сказал Баб-Ягун.

Таня вспомнила, как нежить копошилась у дома дяди — Германа и лезла по трубам, и согласилась с Баб-Ягуном. Вот только зачем здесь нежить? Чего она хочет?

В кабинете снятия сглаза было людно и тесно. Кроме тридцати первогодков «белого» отделения, здесь еще было тридцать первогодков «темного».

— А вот и Гроттер приперлась! Видите эту девицу? — громко сказала Гробыня, обращаясь к своему соседу, хмурому низколобому парню, смахивающему на гориллу.