красивой, в обмен я должна была подтвердить перед Мудреным то, что и так всем известно — что ты сквозняк из другого мира. Но я поняла, что одежда — не главное. Не она вызывает уважение и любовь. Я получила платье, но потеряла друзей.

— Как ты права, — горько сказала Маша. — Если бы я понимала это раньше, я бы не поссорилась с родителями, не ушла бы из дому. Из-за тряпок я ругалась с подругами, с учителями. И перед тобой я виновата, я была занята только собой, не думала о других, ни о тебе, ни о тетушке Душке, ни о кузнеце, ни о тех, кто по моей вине также оказался здесь, за решеткой, — магистре, Илье, Никите…

— Я не обижалась на тебя и к Никите привыкла. Но я тоже была занята собой и предала тебя за тряпки.

— А потом у всех на глазах ты рисковала собой, чтобы спасти нас. Нет, Натка, я не верю, что ты предательница. Остается Инесса…

— Гадина ты, — горько сказала Инесса, — и зачем только я тебе поверила? Поругалась с Янкой…

— Тебе привет от твоего дяди, Федора Серебряного, — тихо сказала Маша Натке, не пожелав вступать в пререкания. — Он остался на Белом острове, ему там нравится, и звал тебя в гости.

— Да кто поедет на Белый остров? — усмехнулась Инесса.

— Скоро все маги вернутся домой. Они нашли лекарство и вернули себе человеческий облик. А ты, Натка, оказывается, аристократка. Потомок того самого рыцаря Серебряного, родством с которым так хвалится Бруния.

— Да ты гонишь! — поразилась Инесса. Натка же сидела, опустив ресницы.

— Хватит, — решила Маша, — теперь и нам пора убираться отсюда.

— И как, интересно, ты это сделаешь? — спросила Инесса. — Браслет-то остался у Мудреного.

— Ой, а где моя бусинка? — спохватилась Маша. Начала ощупывать себя, потом койку, на которой лежала. Неужели потеряла? Или проглотила? Как теперь проверишь? Можно щелкнуть пальцами, и если бусинка у нее в животе, она перенесется на чердак. Но как тогда вернуться в камеру к друзьям? Был бы браслет или осталась бы хоть пара монет, она бы соорудила новый маячок. Нет, бежать надо всем вместе, а для этого надо выбраться из камеры…

— Ну и как ты это сделаешь? — не унималась Инесса.

— Дорогая, ты шпион или узник?

— Я узник, — слишком быстро ответила девушка.

— Ну так думай с нами, думай как мы, думай лучше нас…

Девушки замолчали. Тем временем Маша ощупала свои карманы. Молодец, курточка-броня, из наружных карманов стражники вынули несколько палочек открывона, леденцы, жвачку, отобрали сумку и пакет с печеньем, что ей ухитрилась-таки сунуть тетушка Душка, но потайные карманы, которых у Маши было великое множество, не тронули, поэтому у нее остались фонарик колокольцев, лоскуток-невидимка, несекретный порошок и целых четыре палочки открывона, только чуть-чуть подтаявших. Их должно хватить: в одной камере она, Маша, в другой — магистр и шарлатан, двойник наверняка уже исчез, в третьей — Никита и Илья, в четвертой — силач Сема, даже удивительно, что сейчас он не громит тюрьму, сюда его вели аж шестеро стражников… Правда, Маша опасалась, что ее друзей распихали в камеры по одному. А ведь ей хотелось освободить всех узников…

— Ничего, мы за ними вернемся, — неуверенно пообещала себе Маша.

— Ты чего бормочешь? — удивилась Инесса.

— Я придумала, как нам сбежать, — сказала Натка. — Мы с Инессой начнем понарошку драться, придет стражник, откроет дверь, Маша выскочит и принесет ключи…

— План неплох, — сказала Маша. — Только Инка нас сдаст сразу же.

— Девочки, не ссорьтесь! — расстроилась Натка.

— Ты мне не веришь! — оскорбилась Инесса.

— Ни на грош. Но, если честно, мне абсолютно фиолетово, шпионка ты или нет. Знаешь, до какой степени? — Маша достала одну из палочек открывона. — Я сейчас открою дверь вот этим и уйду вместе с Наткой. А по дороге захвачу моих друзей. Что скажешь?

Минуту Инесса стояла, размышляя. А потом закричала:

— Стража, у Машки шарлатанские штучки!

Загрохотали шаги. Маша приготовила в кулаке лоскуток-невидимку, чтобы проскользнуть мимо стражника и стащить у него ключи, как только тот откроет дверь. Но стражник, появившийся по ту сторону решетки, оказался тем самым, что подмигнул измазанной в саже Маше, когда они с Никитой изображали сердитую невесту.

— А, верхняя половина тети, — узнал и он ее.

— Вы что, догадались? — удивилась Маша.

— Ну еще бы, сам так свою учительницу за нос водил, когда она пришла поговорить с моими родителями. У тебя правда есть открывон?

— Последняя палочка, — соврала Маша.

— Ну так береги ее! — Замок заскрежетал, и стражник выпустил ее с Наткой на свободу.

— А вы, красавица, еще раз свой ротик откроете, дам снотворного пополам с касторкой, — пригрозил стражник Инессе. Потом вручил Маше ключи и сказал: — Ну, если у вас ничего не выйдет, получите от меня на орехи.

Девочки рассмеялись, радостно и очень тихо. Потом побежали выпускать узников. Они освободили Никиту и его отца, потом магистра с шарлатаном, оставив их соседей томиться за решеткой.

— А как же быть с остальными узниками? — растерялась Маша. — Мы же не знаем, кто здесь шпион, а кто нет…

— Эй, Некрасова Маша, — позвали ее тихонько.

В одной из камер оказался Илья. Он махал рукой. Маша подбежала к нему.

— Эх ты, бедолага, — посочувствовала она, — давно тут сидишь? Я тебя сейчас выпущу.

Девочка торопливо вставила ключ в замок.

— А ты процветаешь, — похвалил ее Илья. — Но и мы не лыком шиты. Мои соседи помогут опознать шпионов.

Маша с сомнением покосилась в сторону двух разбойников, которые оказались с Ильей в одной камере.

— Видите ли, магистр, — как ни в чем не бывало, продолжил мальчик, обращаясь к Александру. — Я по-прежнему настаиваю, чтобы знание законов являлось обязательным для каждого. Я тут поговорил с моими соседями, и они обещали исправиться.

— Лепет младенца, — презрительно скривил губы Александр. — Если человек не хочет работать, он стает воровать, так было всегда, и так будет всегда.

— Нет! — отозвался на его слова один из узников. — Я грабил людей, потому что мой отец грабил, и мой дед тоже. А из меня получился вор никудышный, я постоянно попадался. Просто прописался в тюрьме, так Мудреный меня и завербовал. А я люблю ярмарки. Если выйду отсюда, пойду работать зазывалой, вступлю в гильдию балаганщиков.

— Я тоже, — ответил второй. — Я обожаю карты, у меня талант, так я и стал шулером. А мог бы быть фокусником.

— Я знаю всех шпионов Мудреного, — настаивал будущий зазывала, — я помогу вам освободить настоящих узников! Просто поверьте мне.

— Я тебе верю, — ответил ему Илья и посмотрел на Машу. — А ты?

— Я уже так устала от предательств, — ответила Маша.

— Маша, я знаю, о чем говорю, — твердо сказал Илья. — Люди не могут быть изначально плохими или хорошими, законопослушными или нет. Если человек поступает против своей совести, он чувствует себя, мягко сказать, неуютно.

— Так он по совести воровал? — усмехнулась Маша.

— Не смейся, но это так. Вот скажи, ты — хорошая?

— Конечно!

— А почему ты считаешь себя хорошей?